Сколько мне было? Немного больше пятнадцати. Я успел потерять детство и всех, кого мог считать близкими людьми. Я потерял всякое будущее, кроме того, которое могло окончиться либо свинцом в спину, либо сталью в брюхо, либо пеньковой петлёй на шее.
От того, что я когда-то считал верой, ничего не осталось.
И всё же мне потребовалось время, чтобы освоиться со своеобразными взглядами Боунза на религию.
«Вера? – говаривал он. – Знаешь, парень, по мне неважно, в какую церковь ходит человек. Всё дело в том, где он носит свою веру. Большинство носят её между страницами карманной библии, тонкую, высушенную. Когда откроют, верят, когда закроют – не верят. Иные носят веру в кошельке…»
«Они верят в доллар?» – не удержался я.
«Ага. Но не во всякий, а в тот, который вносят на благотворительные цели. Есть такие, кто носит свою веру на языке. Могут сколько угодно нарушать заповеди, но дай им рот открыть – святые угодники позавидуют их праведности. Ладно, что ещё? А, ну да, в мире до хрена тех, кто носит свою веру в жопе».
Меня ещё коробило от некоторых суждений Боунза, но тут я не мог не рассмеяться.
«Я не имею в виду ничего смешного, – отрезал он. – Они становятся верующими, когда жизнь хватает их за жопу, вот и всё».
«А если бы ты был верующим, то где бы носил свою веру?» – спросил я его.
Боунз улыбнулся так, как умел улыбаться только он: воронёной сталью взгляда.
«Что значит «если бы»? Моя вера у меня всегда под рукой, ухожена и в рабочем состоянии. Ты удивишь меня тупостью, если ещё не догадался, парень. Я свою веру ношу в кобуре».
Я осторожно переложил голову Амелии со своего плеча на скатку, заменявшую подушку. Откинув шкуру, которой мы укрылись, я сел и обхватил голову руками.
Итак, Боунз, ты советовал подумать? Но как выбирать, если ничего не знаешь?
– Давай сбежим, – услышал я и вздрогнул.
Амелия не спала. Она наблюдала за мной, сидя на лежанке и нисколько не стесняясь своей наготы.
–О чём ты? – спросил я, сам удивляясь тому, как лживо звучит мой голос. – Леди Оливия сказала, что не отпустит меня.
– Ну, а если бы ты всё-таки решил уйти отсюда, взял бы меня с собой?
– Нет, – твёрдо ответил я. – Ты славная девчонка, но это был бы долгий путь. Не для женщин.
Лучше было сказать так, чем назвать настоящую причину: для меня Амелия была частью дома Оливии. Никому ещё не удавалось убежать от того, что он берёт с собой.