– Верни на место! – прошипел Ахав и попытался загородить мне дорогу.
Я, ничего не ответив, обогнул его и пошёл к хижине.
Свет минувшего дня померк, мгла заклубилась вокруг. Я остановился, дожидаясь, когда туман расступится, и свет луны позволит найти дорогу. Но минуты шли, а тьма не отпускала.
Я сел на холодную траву и принялся грызть сухарь. Если Ахав решил таким образом наказать меня за ослушание, пусть не надеется, что я начну трепетать.
Время шло, я уже наелся сухарями. Где-то за сердцем шевелился страх. Когда я поджидал Боунза между чёрной и белой скалой, я хорошо понял, что в тумане можно провести сколько угодно времени. Здесь нет разницы между минутой и тысячей лет.
И всё же пока я оставался спокоен. Ахав – тот ещё упрямый сукин сын, и будь на это только его воля, он бы, пожалуй, избавился от меня любым способом. Но для его госпожи, мёртвой ведьмы Оливии, я был что-то вроде дрессированного чудовища. Как Приходящий за Непогребёнными. Эта жуткая тварь «пришла из головы» Расщепленного Пера, как нынешняя Амелия – из моей, если верить Оливии. Так я это понимал, хотя, понятно, мог и ошибаться.
Эта мысль не дала мне запаниковать, даже когда я понял, что теряю счёт времени, и уже не могу сказать, длится ли ожидание минут или час.
И Ахав сдался первым. Туман разошёлся, открыв звёздную россыпь на чёрном небе. Привратник Оливии стоял у меня за спиной. Он стукнул меня кулаком по плечу со словами:
– Вставай! В доме уже светятся окна.
***
Он был зол, как сто чертей.
– Госпожа, вам следует строго наказать этого негодяя! – заявил он с порога, входя в гостиную. – Он осмелился вмешаться в прошлое!
Мёртвая ведьма не шелохнулась. Она ждала, когда иссякнет янтарная струя заварки из носика чайника, который держала над её кружкой Амелия. Огни свечей отражались на гладких фарфоровых боках. Ахав замялся и замолчал. Я осмотрелся и сел на стул в стороне.
Мне было не по себе, но вовсе не из-за Ахава. Оливия прямо сказала, что не отпустит меня.
Оливия выпила чашку чая и лёгким движением указала Амелии на остальных. Убитая мной дочка Фрэнсиса Гэллоуэя стала наливать чай домочадцам ведьмы, начав с улыбающейся Хильды.
– Теперь говори, Ахав, – велела Оливия.
– Он вмешался в прошлое! – прогремел привратник, выпрямившись и подняв корявый указательный палец, как прокурор в суде. – Я показывал ему события минувшего дня. Сегодня роксделльцы приходили за телами. Этот недоумок обокрал Тэдди Риверхэда, вытащив у него из седельных сумок еду и патроны!