Серега, не слишком мудрствуя, берет пару корзинок. А до меня
доходит, что тащить здоровенный рюкзак с харчами почти из центра
города в спальный район, наверно, не очень умно. Случись что, я
буду неповоротлив и ни черта не успею предпринять для защиты и
себя, и жратвы. И между прочим, денег у меня тоже шиш. Даже доехать
не на что. Чертова «хауда» дороговато встала. Собираюсь
выкатываться на улицу в поисках банкомата, но обернувшийся Серега
тормозит меня – как увидеть мог, глаза у него на затылке, что
ли?
Не успеваю вразумить его, как он спокойно возражает, что раз мы
собираемся действовать вместе, то сейчас я помогаю ему затариться и
допереть до оружейки харчи. А там видно будет. Себе в дорогу тоже
могу взять что захочу, но без фанатизма – со здоровенным рюкзаком
действительно сейчас в одиночку идти не стоит.
Дальше мы вдумчиво и без суеты ураганим по полкам, сметая
характерный еще по бабушкиным временам алярмнабор – соль, спички,
консервы и крупы с макаронами, копченую колбасу, сало, подойдя к
кассе, наваливаем шоколад и зажигалки.
Замечаю, что Серега хорошо знаком с кассиршей – работает руками
быстро и четко, но улыбается во весь рот и посматривает на нее. Она
отвечает тем же. Явный лямур.
Набрав пару корзинок каждый, подходим к кассирше. Девчонка
делает круглые глаза и спрашивает:
– Что, война началась?
Серега чешет в затылке и начинает, запинаясь, рассказывать про
то, что видел. Со стороны даже для меня это выглядит совершенно
по-идиотски. Странно слышать своими ушами такие нелепицы. Если б
только до этого глаза все это не видели.
Девчонка не верит и совершенно заслуженно полагает, что ухажер
провинциально шутит. О чем тут же прямо и заявляет «приколисту
дурацкому». Красный как рак, Серега спихивает проблему разъяснения
с себя на меня.
Спасибо за доверие, конечно, но вообще-то лучше б сам
разобрался. Девчонка тем временем смотрит на меня. Симпатичная, и
по глазам видно, что заводная. Ну ладно, за время телефонных
сегодняшних разговоров я уже откатал «рыбу» выступления и сейчас ее
выдаю почти на автомате. Заинтересовавшись, подходит охранник. Он
считает себя тертым калачом, да еще перед девчонкой-кассиршей, и
начинает задавать заковыристые вопросы. Нет, голубчик, так дело не
пойдет. Дел у меня больше нет, кроме как тебя убеждать.