Это подливает масла в огонь.
– Это у вас странные представления о том, как вести себя в
музее, солдафон неотесанный, – подпрыгивает седовласый мэтр. –
Ценнейшие экспонаты экспозиции отданы под общежитие какое-то! Это…
это неописуемо! Вы за это ответите!
– Вы у себя распоряжайтесь! Мы же не лезем в ваши дела, сидите
клепайте свои колечки-цепочки безвкусные! – Это какая-то деваха за
мэтром вякает.
– Это у вас безвкусие, достаточно глянуть, как вы вырядились! –
режет правду-матку весьма неброско, но очень стильно и очень,
по-моему, дорого одетая дама с весьма грамотным макияжем.
Ну это вообще какой-то театр абсурда!
Неожиданно на меня снисходит святой дух. Я дергаю за рукав
Валентину Ивановну:
– Уши прикройте!
Она непонимающе смотрит на меня, но ушки прикрывает.
Придвигаюсь ближе к спорщикам и, набрав воздуха в грудь, ору изо
всей силы что-то вроде:
– Йиэх!
Эффект сильный. На меня смотрят все, причем только Николаич с
Михайловым ухмыляются, остальные, видимо, предполагают, что я
свихнулся.
– Это я хотел вам всем напомнить, что вообще-то в городе
катастрофа и мы очень скоро столкнемся с нею вплотную. При этом у
нас на все про все полста вооруженных людей, полное отсутствие
организации и куча неорганизованных штатских, которых надо кормить
да и сортирами обеспечить, иначе завтра тут будет все засрано, а
послезавтра у нас тут будет дизентерия… А скоро набежит еще больше
публики. При этом никто на воротах не проверяет прибывающих на
предмет инфицированности. Значит, вполне может забежать
инфицированный и здесь перекинуться. Устраивать разборки в духе
коммунальной кухни сейчас просто преступно!
– А вам слова никто не давал! – ехидно замечает седовласый. –
Если вы думаете, что ваш вопль дает вам право…
– Для того чтобы вывезти четырех уцелевших детей из мертвого
детсада, мне пришлось упокоить трех мертвых детей. Так вот, чтобы
спасти этих четырех детей от глупой гибели, я вполне могу упокоить
одного пустомельного осла. Либо мы ведем собрание конструктивно,
либо вы сейчас выйдете в окно, например. Вас по роже били? Ну
когда-нибудь?
Импозантный бледнеет. Похоже, как истинный интеллектуал, он
никогда не получал в харю. За него вступается деваха, требующая
вмешательства милиционера – того, с «кедром».
Тот мнется, и вместо него слово вставляет сухонький старичок в
штатском пиджаке, но с очень серьезным набором орденских планок. Я
плохо знаю ленточки, но, по-моему, две из них Красная Звезда и вот
та – серенькая – «За отвагу».