– Да сейчас уже все рассекречено! Нет таких данных! –
горячится конопатый водолаз.
Не могу удержаться и влезаю:
– Знакомые архивисты рассказали – в Англии в очередной
раз засекречены все данные по хозяйственной деятельности армии.
– Так это нормально! – откликается конопатый.
– Ну если не считать, что это данные по армии в Крымской
войне. Тысяча восемьсот пятьдесят четвертый – тысяча восемьсот
пятьдесят пятый годы, соответственно, – выкладываю ему убойный
козырь.
– Серьезно? – очень удивляется он.
– Отвечаю!
– Да что там секретить-то? – еще больше удивляется
водолаз.
– Ну а чего секретного в миссии Гесса?[3]
– Гесс был сумасшедший!
– Ага. Совершенно. Потому все засекретили и хрен
рассекретят. Это ж токо у нас злые архивисты с собаками, за
рубежом-то все нараспашку… – ехидничаю в ответ.
Ну все! Спор покатился как лавина с горы.
Подзываю братца.
Вылив еще масла в огонек, он подходит к нам.
– Откуда у тебя трубка-то?
– Подарили хорошие люди. И мешок отличного табака.
– Как говорила наша бабушка: «Надолго псу красное яйцо!» Ты
ж ее сломаешь, у тебя же трубки живут месяц.
(Любая техника, да и вообще вещи в руках братца гибнут быстро и
бесславно, причем он вроде и не прикладывает к этому особых
усилий – само ломается. Вот трубки он несколько раз себе
заводил, ан и они долго не служили, хотя вроде б и не техника.)
– Ага. Мне подарили два десятка. Когда кончатся, обещали
еще подбросить.
– Понимают толк. Ну а за что? – хмыкаю я.
– За безукоризненную помощь следствию, – не моргнув
глазом парирует братец.
– Ясно. С чего ты про танки-то завел волынку?
– Вижу, людям скучно, грустно и даже, не побоюсь этого
слова, тошно. Надо было поднять настроение хорошей сварой. И о чем
прикажешь спорить? При наличии всего этого паскудства вокруг о
сиськах и девках говорить кощунственно, про зомби – глупо, про
футбол – так это для мазохистов-извращенцев… Остаются танки.
Любят мужики обсуждать большие и тяжелые игрушки. Но в тех же
джипах понимают немногие, а в танках – ну просто все… Вона как
разогрелись-то! – с удовлетворением мастера, любующегося на
отлично сделанную работу, отмечает братец.
Развозит еще пуще. Но если прикемарить – потом долго в себя не
придешь. Потому как усталость тяжелая. Давящая. Это когда на машине
катишь и дрема нападает, то вполне двадцати минут вздремнуть
хватит. Зато когда все тело устало, а не только мозг, тут минутами
не обойдешься. Меньше четырех часов спать без толку, только хуже
будет. К тому же время гадкое: если на нас кто нападет, то скорее
всего сейчас.