Такое ощущение, что на этой загаженной, пропахшей ужасом
территории я нахожусь уже давно. Даже не верится, что, собственно,
вчера сводная компания из гарнизона Петропавловской крепости, из
Кронштадта, с Медвежьего Стана и от Ржевского полигона бойко начала
зачистку этого завода, напоролась на грамотное сопротивление
обосновавшихся здесь сектантов, понесла катастрофические потери и в
общем-то чудом сумела все-таки эту территорию очистить.
Теперь сил тут – кот наплакал, а вот спасенных получается
несколько тысяч. И что начнется утром, когда простоявшие в битком
набитых цехах трое суток без воды и еды люди немного придут в себя,
сложно представить. Это ж такое начнется… Сейчас-то они все спать
повалились, где кто нашел себе место, потому тихо. Ну, почти тихо.
Выстрелы-то слышны, только на них никто уже внимания не обращает.
Что удивляет и радует – зомби пока попадались только
некормленые, первичные, если так сказать можно. Ни шустряков,
отведавших мясца, ни морфов, изменившихся уже до весьма опасной
степени увеличения силы и скорости, пока нет. Тут же даю себе
мысленного пинка – в нескольких корпусах завода таких тварей
сидит целая куча. Хорошая была затея у сектантов, очень хорошая. И
потери мы вчера понесли страшные, когда уже торжествовавшие победу
люди получили подарочек – радиосигнал подорвал несколько
зарядиков в цехе, где сидели специально откормленные шустеры и
почти морфы, как стали называть отожравшихся на мертвечине
зомбаков. Взрывами снесло петли ворот, и толпа голодной нежити
ринулась прямо на живых – и освобожденных из соседнего цеха, и
наших, посчитавших, что дело уже в шляпе и бояться нечего. Меня
передергивает от всплывшего в памяти зрелища.
Возле полевой кухни оказывается кисло – истопник,
скорчившись в позе эмбриона, лежит на какой-то дерюге, повар стоит
на коленях рядом. Оба окружены кучей народа, и даже патрульные
здесь – и наши, и пара кронштадтских.
Один из них как раз сует лежащему фляжку.
У меня возникает сильное желание прострелить патрульному
башку – это тот самый борец за истинно народную медицину, с
которым я уже цапался неоднократно. Надо было его с катера все же
сбросить, чую спинным хребтом – я еще с ним наплачусь. Успеваю
убрать флягу от губ истопника. Встречаюсь взглядом с милосердным
патрульным-самаритянином.