– Я пустой. Медикаменты нужны.
– Сейчас с берега привезут. Давай, прикидывай: кого из
медиков берешь? – невесть откуда взявшимся бодрым командирским
тоном спрашивает Ильяс.
– А чего прикидывать – братец и медсестрички остаются
тут, поиск проводить будут санинструкторы, ну и я с ними первый раз
схожу. Поднатаскать. Тут другой вопрос возник.
Ильяс поднимает вопросительно бровь.
– Повар этот напомнил, что куча жертв при переправе Великой
Армии через Березину была связана с особенностями человеческой
психологии…
– Бре! Сейчас будешь рассказывать, что мосты французские
саперы построили еще вечером. Ночью мосты стояли совершенно пустые,
никто по ним не шел, хотя некоторые толковые офицеры пытались
заставить этих «жарильщиков» оторвать задницы и пройти
полкилометра, но все сидели у костерков, а вот утром ломанулись
скопом, устроили давку, попадали с мостов в воду, сами мосты своей
тяжестью поломали и в итоге обеспечили полноценную катастрофу.
Так?
– Так. А ты откуда знаешь?
– Ты ушами слушаешь? Я тебе говорил уже – мой предок
там отличился. У нас в роду к предкам относиться принято серьезно.
Мы ж, – Ильяс ядовито ухмыляется и с нескрываемой издевкой
выговаривает, – не цыфилисофанные, дикие… Ладно. Сам думаю,
что с утра хлопот добавится куда там…
– Я все же не понимаю, с чего вдруг ты согласился… Не, ты,
конечно, у нас командир и как скажешь, так и будет, – но
все-таки?
– Там стоит брошенная исправная бронетехника. Несколько
единиц. Кронштадтские пока не сообразили, армейские – тож туда
опасаются сунуться. Руки у них не доходят. А нам как бы и кстати. И
медпомощь оказали, ну и к подметке что-то прилипло… Не отлеплять
же… Компрене ву или нет?
– Ву! Сейчас сумку пополню. С братцем своим детали
обговорю – и форвертс!
– Это по-какейски?
– Вперед. По-немецки, – поясняю ему.
– По-немецки я только «ахтунги» знаю.
Ильяс подмигивает. Не могу понять, но, как только он стал
командиром нашей «охотничьей команды», что-то в нем изменилось. Или
наш снайпер сам поменялся?
Пока я снова набиваю сумку, никак не могу отделаться от
впечатления, оставшегося после разговора с нашим командиром. Вишь,
у них в семье помнят парня, который воевал, черт возьми, аж два
века назад. Честно говоря, мне завидно. Хотя вот я своего деда
помню.
Он был очень спокойным и работящим человеком, причем руки у него
были золотые. Одинаково мог починить часы и сделать легкую и
удобную мебель, возвести сруб для дома или починить резную раму для
старинного зеркала. Неторопливый, добродушный.