– Тот ещё пиздобол. – покачала она головой. – Идём. Покажу, чем будешь заниматься. И рюкзак не забудь. Там подменная одежда. Бери любую. – указав на дверь среди груд коробок и хлама. – Тут зона упаковки, там замеса, а за той дверью склад. Бросай тут, сами разберутся. – свернув за большим станком, поднялись на несколько ступеней в светлую комнату, окнами выходящую на небольшой задний дворик. – На сегодня твоя вотчина.
Десятки труб и трубок, механизмы, мельницы и молотилки, несколько светящихся мониторов, длинный лабораторный стол с соответствующим оборудованием, три плотно стоящих стеллажа забитых банками и пробочками, деревянная лестница на верх, к изголовью большущего механизма, нижней частью скрывающегося где-то в подвале.
– Иии, что я буду тут делать? – заворожённый.
– Пока переодевайся. – и занятая чтением, подхватив пару коробок, вышла на задний двор.
Обойдя столы, оценив содержимое пары колбы, заглянув в оконце машины, Ханг остановился у экранов, пытаясь разобраться. Всё казалось странным, понимания не прибавлялось, а вопросы задать было некому. Химические запахи, тихий шум работающих машин и обдувов, голоса в торговой зоне.
“Так. Будем делить на части.”
Вернувшись в бытовую, переоделся. В пору нашлось не всё, но немного подтянув ремнём, и не став застёгивать робу, был готов приступать. Ещё один круг по комнате, выявил первую проблему. Пыль. Она была везде. Если приглядеться, состоящая из множество разноцветных пигментов. Ведро и тряпки нашлись быстро. Немного неуклюже, кривясь от боли в натруженных загодя мышцах, аккуратно оглаживая вентили и тумблеры. Но чем больше он делал, тем длиннее казался грядущий путь. Но это не казалось проблемой. Спешить было некуда. То и дело под руку попадались интересные вещи, и то, чему было место где-то среди помытого. Книги к книгам, синие трубки в корзину для трубок, измерительные железяки в выдвижной ящик, коробочку со странным символом, на полку к таким же коробочками. Используя кисти там, куда не мог добраться. Будто в потоке, не замечая ни очередной погони за Хуго, ни шума запущенных механизмов, погружённый в себя, наслаждаясь пустотой в голове.
– Эй. Ты где? Обед. – окликнул грубый голос.
Выбравшись из хитросплетения труб, утерев лоб, уборщик спустился с верхотуры. Обладателем грубого голоса был крупным, с будто бы приплюснутым, заросшим лицом, без четверти уха и небольшим брюшком.