Чтобы не дать кому-то шанса,
Мне нанести душевный вред.
За маскою сменяем маску,
Участность, лживая печаль,
Обиды, гнев, обмана ласку,
Меняем лица, как вуаль.
Жить по-другому невозможно,
Изгоем будешь ты всегда,
Но иногда бывает сложно,
Снять маску и найти себя.
Снимите на недолго маску!,
Хочу увидеть я кто друг,
Кто враг, а кто подарит сказку,
И чьи слова не пустой звук.
Я захожу в свою квартиру,
Включаю свет по всем углам,
Сижу, смотрю я телевизор,
И вижу маски тут и там.
Они нам врут и час за часом ,
Всё кормят нас лапшой своей,
А люди верят пустоплясам,
Российской жизни новостей.
И в интернете маскарадно,
Привыкли маски одевать,
Надену я, и как ни странно,
Совсем другим могу я стать.
Только во сне снимаем маски,
А утром снова выбирать,
Какую нам личину фальши,
Себе на души одевать.
Этот стишок я сочинил, когда в Массолит пришёл стишок про мыша или крысу, уже не вспомнить, но главное я показал, что должно быть что-то ещё, кроме того, что герой жрал, пил, короче жил.
Про кота
Жил кот когда-то в яме тёмной,
И с ним хозяин проживал,
В каморке дряхлой и холодной,
Он хлеб, мышей и птиц жевал.
Но вот состарился годами,
Всё больше днями почивал,
Хозяин старился мозгами,
Картин уж больше не писал.
Такая жизнь осточертела,
И он последний хлеб сжевал,
И вот душа его взревела,
Но телом он ослабевал.
Художник тихо взял верёвку,
Повесил он её на крюк.
Но кот, почувствовав издёвку,
Прикинул: скоро всё, каюк.
Он закричал, глаза не видят,
В них, словно пыли нанесло,
Почувствовал, что всё – обидят,
А сердце тихо, нагло жгло.
Он в старости хотел немного,
Лишь только спать всё на окне,
И вот от крика горлового,
Художник вспомнил о цене.
Что много просит за картины,
А ведь сейчас не тот расклад,
Картины – это не рубины,
И вот его упал оклад.
И он к коту шагнул неловко,
И слабо руку протянул,
И он по шерсти гладил ловко,
А кот протяжно так зевнул.
Художник цену поубавил,
И мирно с другом он прожил,
И он себя в веках прославил,
А кот? С хозяином дружил.
С этого стишка началось моё вхождение в поэзию.
Тоскующая
Женщина вновь курит у окна,
Дым клубится ввысь от сигареты,
А во взгляде у неё тоска,
Потому что сказки больше нету.
Потому, что выросла она,
Ждёт от этой жизни только худо,
Оттого, что каждый день одна,
У неё пропала вера в чудо.
И глаза её всё смотрят вдаль,
Там она надеется приметить,
Детство, что ушло под звон капель,