Осталось от него только запись на
КПП.
А следующим выездом уже командовал
новоявленный «пришлый викинг» — тот самый майор Брысь. В итоге
Ильяс зияет дыркой на месте передних зубов, стесняется улыбаться —
ну и вообще. Плохо ему.
С майором житье у нас стало сильно
иным. Были мы вольными казаками, охотничьей командой, а стали
скучными регулярами с жестко прописанными задачами и обязанностями.
Как не без ехидства заметил мой коллега — артель имени Шарикова.
Того, который Полиграф Полиграфович. Только в нашу задачу входит
ликвидация не бездомных кошек, а бродячих морфов.
Доля правды в его словах есть.
Учитывая, что большая часть в нашей команде — охотнички со стажем —
нас и направляют на такие операции, в которых надо угомонить
что—либо заковыристое, не вполне подходящее для других боевых
групп, которые состоят из всяких собранных с бору по сосенке людей.
Во всяком случае, такие следопыты как пулеметчик Серега там
редкость. И без него у нас вряд ли что—нибудь получалось. Вот с
Блондинкой облом вышел серьезный. Вроде и следов она оставила везде
и Серега разобрался что да как — а вышло коряво. Хоть Блондинка и
не заяц—русак, а получилось, что запутала она следы на славу, и
Серега их не распутал как должно. То, что морфиню безуспешно уже
пытались взять дважды мореманы — и одного, которого она утянула,
так и не нашли, кстати — утешение кислое. Щуке мышей в амбаре
ловить не с руки. А тут не мыши, что уж там говорить.
— Ну, в общем, теперь ты и сам
справишься, если рецидив будет — говорю я уже одевшемуся
сослуживцу.
— А ждать было зачем нужно?
— Чтоб размокла пробка. Вымывается
тогда проще. Чай пить будешь?
— А насквозь не пробьет? В метро вон
гидропушкой землю разносили. Чай буду.
— Если совсем без мозгов струю
напрягать, да еще в ухо воткнуть… Хотя нет, не слыхал, чтоб кто так
убился. Садись, сейчас вскипит.
Жизнь напоминает несколько ошалелому
после нестандартного излечения Ильясу, что клювом щелкать не надо,
а надо все время быть на стреме — подходя к столу снайпер
запинается, чуть не брякается на пол, удерживается с трудом на
ногах и разражается фонтаном ругательств на нескольких языках —
полиглот у нас Ильяс и этим чуточку бравирует. Но сейчас в ругани
искренний тон —напугался. Явно.
В ответ на его брань из—под стола
злобное шипение и неприятный утробный мяв.