Дальше язык не повернулся продолжить. Я жалостливо всхлипнула и сразу стала извиняться:
– Простите, пожалуйста, Эрик. Он грубил… Как типичный Стерн. У меня вырвалось. Я совсем не хотела, но…
– Что ты сказала, Лера? – прервал он мой лепет.
– Сказала, что делала вам минет утром, – выпалила я и даже не умерла. – Простите.
Эрик долго смелся мне в трубку. Пытался что-то сказать и опять хохотал. Я успела дойти до универа, когда он смог снова общаться.
– Боже, Лера, – теперь Берг всхлипнул. – Ты невероятная.
– Невероятная идиотка, – согласилась я без энтузиазма. – Простите.
– Ничего страшного, – отпустил он мне грехи. – Скажи, как отреагировал Клим?
– Никак. Он отвалил, и я смогла убежать к метро.
– Похоже, ты его шокировала. Мощный ход.
– Я не хотела перед ним оправдываться. Но если бы сказала правду, он обязательно бы подумал что-то пошлое.
– Поэтому ты сама выдала пошлость.
– Лучшая защита – нападение.
– Ох, Валерия, вы меня немного пугаете, – восхищенно признался Берг.
Я окончательно смутилась, не зная, что сказать. Но Эрик и не просил ответа, а успокоил меня.
– Я разберусь с Климом. Он не будет тебя доставать.
– Спасибо.
– Ты много успела изучить?
Я в двух словах рассказала ему, где закончила и как собираюсь преобразовать собственный алгоритм под концепт Берга. Он выслушал, не перебивая.
– Отлично. Давай во вторник встретимся, и я просмотрю твои наработки. Успеешь набросать что-то черновое?
– Конечно! – уверенно ответила я. Мне уже не терпелось засесть за ноут, чтобы хорошенько поработать. Впереди выходные. На кураже от Эрика я смогу выдать хороший объем.
– Позвоню ближе к делу. Хорошего дня.
– До свидания.
Успокоившись после такого разговора, я пошла на занятия. День пролетел быстро, все выходные я провела дома за работой. Меня отвлекала мама, выгоняя погулять. Ленка звонила, тоже заманивая в Москву прошвырнуться по злачным местам. Я не соблазнилась.
До вторника у меня был включен режим автора. Я писала, как ненормальная, рисовала графики, выделяла таблицами сегменты аудитории. Даже одну лекцию пропустила, чтобы дополнительно поработать на кафедре.
Но во вторник Эрик не позвонил. В среду – тоже. Четверг стал днем отчаяния. Я страдала не хуже, чем три года назад по Климу. Позвонить сама не решалась, а мнительно придумывала, чем занят профессор, что совсем забыл про меня.