Принося жертву - страница 3

Шрифт
Интервал


Несомненно, меня предложение заинтересовало. Я всегда взахлеб читал его произведения, меня можно назвать его поклонником. Он умеет сделать из любого грешника чуть ли не святого, а потом защитить его права в суде. А главное, остается непонятным, почему до сих пор никто из его подопечных не попал в ад. Серия сухих поединков с темными придавала ему вес в небесной канцелярии – к нему прислушивались, хоть проводи тренинги по безгрешности души. Да, он обладал здесь авторитетом, и именно авторитетом повлиял на мое решение. Поэтому я согласился и публикацию передал под его ответственность. Возможно, там и всплывут личные амбиции, но, судя по прошлому опыту, он пишет честно и бескомпромиссно, не жалея ни подопечных, ни темных, ни даже светлых сил. Когда он внутри творческого процесса, им полностью овладевает страсть, он поглощен, для него перестают существовать «свои» и «чужие». Все равны! Мне это качество в нем импонирует, хотя и по призванию он больше походит на адвоката дьявола или на политика, а многие здесь зовут его аферистом.

– Ты веришь этому аферисту? – часто спрашивали меня завсегдатаи библиотеки жизней. – Он и тебя втянет в авантюру! Выбери лучше сам.

– Я верю в силу таланта! – отвечал я. – Талант способен закрыть все недостатки несовершенного. Сам талант и есть проявление совершенства, другое дело, как мы его используем… – философствовал я. – Между неидеальным талантом и бездарным совершенством я больше поверю талантливому, потому что Бог с талантами не ошибается. Если Он кого-то чем-то вознаграждает, значит, в том есть смысл…

Я ни разу не усомнился в собственном решении – мудрая часть меня подсказывала, что мы на верном пути. Настоятель ордена «Ореол святых праведников-воинов» взял чистые священные листы и обещал вернуть шедевр для публикации в Интернете на официальной веб-страничке небесной канцелярии.

Часть I

Глава первая

Неизлечимая болезнь

Если кто-то спросит, о чем эта история, я отвечу: «Это история о мальчике, которого невзлюбила жизнь». С раннего детства его преследовали различные страхи, один из которых – старуха в капюшоне. Что она собиралась ему сказать, непонятно, но мальчик пугался ее и звал маму, а когда мама не приходила, писался, отчего взрослые решили, будто у него проблемы с мочеиспусканием. Иначе как объяснить мокрую постель по ночам? Именно по ночам, потому что старуха являлась к нему во сне. «Старая закоренелая детская травма, – скажете вы, – связанная с боязнью темноты». Всему детские психологи найдут объяснение, словно сами не были детьми. Они-то и выписали мальчику препараты то ли от недержания, то ли от страха, таким образом приучив мальчика с раннего детства к таблеткам. Про старуху, правда, мальчик никому не рассказывал: не хватало, чтобы его еще отвели к пастору и спросили за грехи человечества. Он никому не рассказывал свои тайны и со страхами боролся самостоятельно. А таблетки не помогали. Лучший способ справиться со страхом (если нельзя звать маму на помощь и писаться в постели) – от него убежать, а других способов он не знал. Потом вдруг ребенок перестал плакать, и все подумали, будто таблетки помогли. Но отсутствие слез совсем не говорило о разрешении внутренних проблем, скорее напротив, не плакал он, потому что настолько был подавлен собственным страхом, что не мог произнести ни слова, а про слезы и вовсе речи не шло. Он думал, что если заплачет, то старуха заберет его с собой. Вот так он перестал звать маму, писаться в постели и плакать. Значит, мальчик полностью здоров и готов встретиться лицом к лицу со взрослой жизнью. Когда он подрос, на неоднократные вопросы школьного психолога: «Вас что-то беспокоит?» – всегда уверенно отвечал: «Нет, мисс, всё в полном порядке». С этого, пожалуй, и начинается наша повесть о мальчике, которого невзлюбила жизнь.