– Привет, инспектор. Это взятка? – прервала я молчание после того, как откусила мороженое.
– Как ты могла такое подумать? – с поддельным возмущением воскликнул Фёдор Жрановский.
– Мелковато. – не удержалась я от усмешки.
– Решил начать с малого. – ответил инспектор с невозмутимым видом, который портила капля пломбира над верхней губой.
– Значит, ты хочешь рассказ?
– Для начала можно и рассказ. Но вообще я хотел попросить о другом.
– Твои запросы слишком быстро меняются.
– Не. Я просто вчера не успел попросить обо всём.
– И о чём же ещё ты хотел меня попросить?
– Пригласи меня в кафе.
– Чего? – поперхнулась я мороженым.
– В своё. А то я туда зайти не могу. – Фёдор обаятельно улыбнулся.
– Ну ты и нахааал! – восхитилась я. – Слушай, а инспекторы все такие наглые?
– Нет. Я единственный в своём роде. – Фёдор самодовольно развёл руками.
– Ты всерьёз думал, что это прокатит? – я уставилась на Жрановского в упор.
– Да. – ничуть не смутился инспектор.
Я не выдержала и засмеялась. Напряжение последних дней разжало свои костлявые пальцы. Вечер стал чуточку теплее. Фёдор, недолго думая, присоединился к моему смеху. Мы дошли до неожиданно большого в масштабах маленького города, парка. Мороженое давно кончилось, каплю пломбира с губы Фёдор вытер тыльной стороной ладони, при этом не потеряв ни капли самодовольной уверенности. Я даже немножко позавидовала его самообладанию.
Мы уселись на широкую скамейку, затонувшую в зарослях жасмина, и замолчали. Включились фонари и парк сразу стал наполняться волшебством. Тёплый ветер покачивал набухшие бутоны жасмина. Я посмотрела на них и, впервые за последние несколько дней, ощутила благодарность за то, что я всё ещё на свободе. За то, что могу сидеть здесь и смотреть на цветы, ощущать весну всей кожей и свободу всем своим существом.
– Почему тебя не было на допросах? – прервала я тишину.
– Я вчера приехал из столицы. – ответил инспектор.
– Ты же можешь запросить материалы дела в местном Комитете. – озвучила я очевидную мысль.
– Я уже прочёл все материалы из нашего Комитета. Хочу узнать о произошедшем от первого лица. И про трагедию двухлетней давности тоже.
Я хмуро подумала, что и сама ещё не смогла принять того, что произошло два года назад, а рассказывать об этом полузнакомому человеку желания не было и подавно.