Я встала по центру комнаты и задумалась, разглядывая камень. И всё-таки, кто тут был? Или есть? И почему они меня обсуждали? Если верить тому, что я услышала, то они обо мне знают слишком много, но не понимают того, что знают. Или Павел прав, и они специально меня выводили на эмоции? Если это кафе, тогда почему оно говорило разными голосами?
Я села на кровать и начала детально осматривать камень. Обыкновенный серый камешек. Выкинь его на улицу – никто и не заметит, что с ним что-то не так – будут наступать на него или пинать. Я покрутила его в руках и лизнула. Ну да, не очень гигиенично. Камень как камень. Я пожала плечами и положила его на тумбочку. Ничего не произошло. Тогда я отошла от него подальше – тишина. Вздохнула, вышла в коридор и услышала:
– Не, ну ты видела? Как она на…
Я забежала обратно в комнату и громко хлопнула дверью. Таак! Значит они здесь. И радиус действия булыжника мне понятен – плюс-минус десять метров.
Почему этот гавнюк – Пашка мне ничего не объяснил? Я тут помогать ему вызвалась, а он даже рассказать толком ничего не хочет! Я встала с кровати и начала нервно мерить шагами комнату. Желудок пискнул, и я решила вылить своё раздражение в еду. То есть – запланировала заказать самое дорогое блюдо и потребовать, чтобы оно было за счёт заведения.
В кафе, днём пустующем, сейчас стало людно. Свободным остался только один столик в углу, за колонной. Официант пододвинул мне стул и сказал, что этот столик всегда остаётся свободным для господина Миляева, но он распорядился, чтобы меня сажали тут.
– А где он?
– Вышел в город. – ответил официант и подал мне меню.
Я погрузилась в изучение. А почему, собственно, он должен мне что-то объяснять? – Закралась непрошенная мысль. Я засмотрелась на красивые блюда и погрузилась в себя. Технически, помощи Павел не просил. Я сама напросилась к нему в помощники – так почему он должен был обо мне думать, объяснять что-то?
Никто в этом мире не думал обо мне постоянно. Все мы, так или иначе, преследовали свои цели. Просто кто-то старался не мешать другим, а кто-то был готов идти по головам. Даже сейчас, ввязавшись в борьбу с Комитетом, я удовлетворяла свой комплекс спасателя и безответную юношескую влюблённость, переросшую в прекрасную дружбу. Ну и ещё, старательно уводила себя от мыслей о дальнейшем существовании и неудавшемся покорении столицы.