– А ну дайте сюда, дураки! – Пришедший в себя главарь оборванцев вырвал из тонких пальцев блестящую коробку и протянул обратно старшине. – Вот, заберите, мы не воры, товарищ солдат.
Глаза на старшину он поднять был не в силах, но Крошин никакой злости не ощущал, лишь немое отчаяние от того, что в его карманах ничего не нашлось кроме куска сухаря. Начал было задавать вопрос:
– Родители ва…
Тут же парнишка резко его оборвал:
– Нету родителей, документов тоже нету. – К мальчишке прижалась тонкая фигурка сестры, так отчаянно его защищавшая от гнева Вали.
И паренек вдруг вскинулся зло снова, свистнул резко в окровавленные губы, так что маленькие человечки в несуразной огромной одежде враз исчезли, разбежались во все стороны, прячась в щели между грудами обломков.
«Они живут здесь в развалинах, сироты, беспризорники, – вдруг сообразил Валентин. – Как собаки живут на улице. Как они еду находят, в городе же все по карточкам». От жуткого немого вопроса внутри руки снова потянулись к карманам, только напрасно – там остались только крошки махорки.
– Так. – Крошин сдвинул тугую шапку и почесал затылок. – Я через два дня приеду в это же время в Ленинград, в обозе пойду хлебном. Здесь меня ждите, поняли? Я привезу, поесть привезу. Я насобираю, у ребят там наших соберу. Слышали? Ждите, два дня! Я через два дня вернусь! – вдруг выпалил он.
Женька, который старался не тратить силы на лишние движения, скупо кивнул – слышали, ждем.
Ошалевший Крошин зашагал обратно, к месту стоянки грузовиков, то и дело оглядываясь, спиной чувствуя, как его провожают десятки пар глаз. Когда сердце перестало истошно колотиться в груди, мысли защелкали, как костяшки счет:
«Портсигар сменяю на сахар, а лучше на пшенку или сухари, чтобы сытнее. Есть еще платок теплый и варежки, которые матери хотел отправить почтой. Ничего, зима скоро кончится, у нее там есть батины рукавицы. Их тоже на продукты сменяю. В вещмешке пряников три штуки, плесневелые, но ничего, зелень можно соскоблить. И портянки, портянки новые тоже выменяю на консервы, курево отдам. За курево много дадут, может, и сухарей целый мешок наберу!»
Он, словно заправский снабженец, всю дорогу обратно прикидывал, на что еще можно выменять провизии для беспризорников, где достать хоть пару дополнительных кусков хлеба или коробку солоноватых галет. А в расположении батальона, несмотря на ночь и усталость после долгого перегона, бросился по землянкам в поисках продуктов.