Джон немного развернулся левым боком и, поморщившись, взглянул на старый пулевой шрам на животе, напоминающий ему о временах, когда он не надевал бронежилет, желая быть похожим на своего отца, хотя внутренний голос кричал о глупости такого решения. Позже рациональный и интуитивный подходы к жизни оставили в прошлом подобные иллюзии детства.
Чем дольше Джон смотрел в зеркало, тем недовольнее становилось его отражение, а черты лица делались ещё острее … Он понял, что нужно срочно сменить позицию, пока он окончательно не провалился в эту «волчью яму». Здесь наверху всё, что может нарушить идиллию доброжелательности и, если изволите, любви, находилось под запретом и пристальным вниманием соответствующих органов контроля. Джон надеялся, что за солидную сумму, которую он перевёл на счёт данного заведения, ему дадут время привыкнуть к здешней атмосфере. Несмотря на опасности Нижнего города, являющегося сумрачным предместьем города Утренней зари, и на враждебность выжженных Солнцем пустошей, там он чувствовал себя в большей безопасности. Он бы уже давно перебрался в Средний город, так как заслуги перед администрацией и финансы это позволяли, но его внутренний голос не давал ему покоя ни на секунду, когда он посещал этот устроенный и залитый светом оазис безопасности и счастья.
– «Ты должен посетить Дом любви… Ты должен посетить Дом Любви…», – пробурчал Джон. – Кристиан, когда я вернусь, твоя чёрная душонка будет молить о пощаде!
И этот свет, этот ужасный в своей настойчивости свет. Джон специально приехал самым ранним утром, когда уже могли пропускать посетителей из Нижнего города. Но внутри Дома Любви всё было так ярко, что невероятно напрягало, потому что невозможно было спрятаться. Всё это сообщало Джону чувство какой-то забытой им уязвимости и незащищённости.
– Как они вообще сюда ходят? – Джон закрепил белоснежное полотенце на бедрах.
Он вышел в следующий зал, который не был таким большим, как приемная, но всё так же был залит естественным сиянием искусственного света. Стоит отдать должное, что, несмотря на рост 1.83, в Среднем городе не нужно было следить за тем, чтобы не стукнуться о какой-нибудь косяк или потревожить «жителя паутинной засады». Но все же большинство вещей его не устраивало; но он, легенда Нижнего города, не мог дать заднюю и опозориться перед своим другом. Эпитет «легенда» он очень не любил, потому что считал, что как минимум до 30 лет нельзя бросаться такими словами, но как потомственный охотник за головами, он уже в свои 27 внушал уважение сотрудникам по цеху. Замечая его в баре, другие поговаривали: «Вот что значит пойти по стопам отца!».