Иногда родители не могли справиться с нетрезвым подростком и вызывали милицию. Они просто были в отчаянии, совершенно не знали как сладить с этой девочкой, которая так неожиданно стала неуправляемой. Родители хотели припугнуть девчонку. Если у них нет с ней сладу, может, государство поможет? Они же на него так надеются во многом.
Но девочка и на милиционеров кричит матом, чтоб шли подальше, рассказывает, какие они сякие, и как она их не любит и презирает. Устраивает дикие пляски, чтоб пострашнее. Ребята в форме крутят пальцем у виска, их такое не впечатляет. «Пусть из больницы к вам приедут, это не по нашей части. Проспится и завтра будет нормальная» – говорят.
Из психушки приезжают, тоже не впечатляются и уезжают, посоветовав уложить ребенка спать.
Так девочка мстит родителям за то, что мнение соседей, государства, чужих людей, важнее, чем она сама и её чувства, её интересы и её желания.
Носорожек учил ее какой то другой стороне жизни. В моменты опьянения носорожек приглашал девочку в другую её часть. Он приглашал и показывал ей свою жизнь. Которую девочке жить нельзя было. Это было под запретом с тех самых ступенек на заброшенном стадионе.
В этой другой части жизни, такой неотделимой от ее обычной жизни, не было морали, не было праведности и чистоты. Всё было какое то настоящее, какое-то животное. Всё было такое манящее и красивое. В ней были все чувства. И эти чувства здесь принимались. В первую очередь, эти чувства принимались ею самой. Она была счастлива.
В мире носорожка ей пахло морем, светило ярким солнцем. Она чувствовала свободу и ширь этого моря. Она закрывала глаза и представляла, будто на скорости летит над самой поверхностью моря, и капли иногда попадают на тело, освежают его. Звучала какая-то музыка, кажется, Земфира с ромашками и оркестр радостных чувств врывался в эти ощущения.
Нет, вкус алкоголя ей не нравился. Не нравилось, что приходилось «догоняться» когда его действие немного утихало. Ей нравилось в гостях у носорожка. Этот мир был ей мил. Она становилась еще больше эгоисткой. Хотя мама часто говорила, что она думает только о себе. Как же о себе – если о своих чувствах можно только думать, а переживать нельзя? Этого девочка не совсем понимала. Она еще многого не понимала. Единственное, что она могла делать, чтобы выжить в этом мире – чувствовать. И в этом е помогал ее подраставший в сердце зверь.