– А вдруг там акула или что ещё похуже?
Ганс Иванович даже представить боялся, что же такое, похуже акулы, может скрываться в море. Тем не менее, он чувствовал себя отчасти виновным в том, что произошло с псом.
–Если бы я не сказал ему, что он не должен уметь плавать, он бы не начал тонуть. Ну кто меня тянул за язык?
Кот глубоко вздохнул, зажмурился и с разбега нырнул в море. Спустя некоторое время Ганс Иванович показался на поверхности. В зубах у него был коричневый собачий ошейник. А в ошейнике был пёс, кашляющий и чихающий от попавшей в нос едкой морской воды.
Когда Ганс Иванович, изнемогая от усталости, рухнул на горячий прибрежный песок, бульдог благодарно лизнул его широким розовым языком.
– Спасибо, что спасли меня, дяденька кот!
– Дяденька? – вяло удивился Ганс Иванович. Только сейчас он понял, что вытащенный им из воды неуклюжий пловец – всего-навсего маленький глупый щенок. Ганс Иванович сразу же ощутил себя взрослым, сильным и мудрым.
– Да не за что, – великодушно ответил он. Это для меня пустяки. Я, можно сказать, постоянно так разминаюсь. Ныряю себе в море и плаваю там, как рыба.
А про себя Ганс Иванович подумал, как всё-таки приятно, когда спасаешь кого-то.
«Нужно делать это почаще , – решил он для себя – может даже, каждый день».
Глава вторая. Чья это миска?
На следующее утро Ганс Иванович проснулся с приятным чувством совершенного накануне подвига.
–Так вот какие они, скромные будни настоящих героев, – думал он, ласково поглядывая из своего гамака на беззаботно спавшего на резиновом матрасике малыша бульдога. Щенок лежал, высунув нежно-розовый язык и часто-часто дышал во сне. Наверное, ему было жарко.
– Ничего, привыкнет. У меня вон какая шуба, и то привык. Хотя панамка ему не помешает. Где-то у меня лежала миленькая белая панамка. А к ней прекрасно подошла бы та синяя маечка, что я выловил месяц назад. А с маечкой неплохо сочетались бы джинсовые шортики. А еще....
Что ещё сочеталось бы с белой панамкой, синей маечкой и джинсовыми шортиками, Ганс Иванович придумать не успел. Щенок проснулся, громко зевнул, потянулся и одним прыжком заскочил в гамак.
– Доброе утро, – начал Ганс Иванович, – как тебе спало…
Щенок не дал ему договорить. Выпучив и без того огромные глаза, он принялся вылизывать кота, виляя крошечным хвостом.