Потерпев на личном фронте очередную неудачу, царь Иван ударился в разгул, оргии и беспробудное пьянство. Боярин Афанасий Федорович Нагой так расхвалил ему свою племянницу, что Иван захотел немедленно увидеть ее. Мария Федоровна Нагая действительно отвечала представлениям о русской красавице: высокая, статная, с крупными серо-голубыми глазами и густой русой косой ниже пояса. Царь распалился необычайно. В 1580 Мария Нагая (? – 1610) стала седьмой по счету женой Ивана IV. Признать этот брак церковь никак не могла. Венчал молодых верный протопоп Никита в Спасо-Преображенском соборе. Дружкой со стороны жениха был князь Василий Иванович Шуйский, будущий фактический правитель России, а со стороны невесты – Борис Федорович Годунов – впоследствии самодержец русский.
Судьба М.Нагой сложилась весьма драматически, как и у большинства тех, кто близко соприкасался с Грозным. Угодить царю было нелегко: его раздражала то излишняя веселость жены, то ее печаль. Однажды, застав супругу в слезах, Иван пообещал "отдать ее псам", если она не успокоится. Понятно, что такое обращение весьма мало способствовали семейной идиллии. В 1582 г. Мария родила царевича Дмитрия и полностью отдалась заботам о сыне. Замужество не принесло ей счастья. Уже после смерти мужа в 1584 была сослана в Углич. Обвинялась в недогляде, повлекшем гибель наследника престола; была заточена в Николовыксинской монастырь под именем Марфы. В 1604 освободилась по указу Бориса Годунова. В 1605 под угрозой смерти признала Лжедмитрия I своим сыном; в 1606 отреклась от него.
Еще во время Ливонской войны (1558-1583) царь Иван подумывал о династийном союзе с Англией, шутливо укорял королеву Елизавету за ее девичество: "А ты пребываешь в своем девическом чину как есть пошлая девка" (Послания 142). Тогда своеобразные комплименты не имели успеха. На склоне лет Грозный вернулся к заманчивой идее, на этот раз связывая ее с 30-летней Марией Гастингс, племянницей королевы. По его поручению посол в Англии Федор Писемский официально заявил, что царь намерен развестись с Марией Нагой, ибо "взял за себя в своем государстве боярскую дочь, а не по себе, а будет королевская племянница дородна и того великого дела достойна, государь наш… свою оставя, женится на ней".