Бекка ответила она, застенчиво глядя на палубу.
Что ж, Бекка, если ты возьмешься за штурвал, чтобы держать руль прямо, твой папа может подъехать на лодке Фредди и показать нам, куда идти, а Сэнди может показать мне моторный отсек. Звучит неплохо? Я вообще спросил. Все были согласны, поэтому я последовал за Сэнди на нижнюю палубу, пока ее муж карабкался на Морской луч.
Когда мы подошли к моторному отсеку, Сэнди взяла меня за руку. Спасибо, что подтвердил мою историю Барни, Крис. Он не знает о моем прошлом, а если когда-нибудь узнает, то сразу со мной разведется. Он юрист из Нью-Йорка и к тому же ортодоксальный еврей. Мы поженились полгода назад. Она посмотрела на палубу. – Он тоже ничего не знает о Шайенне, поэтому, пожалуйста, ничего не говори. (Шайенн так звали ее дочь.) Единственный способ, которым его семья приняла наш брак, – это убедить их, что я все еще девственница.
– Ты вышла замуж шесть месяцев назад, а его семья думала, что ты все еще девственница? Я попросил. Что они слепые что ли? Как может такая эффектная женщина, как ты, оставаться девственницей? Сэнди улыбнулась комплименту и поцеловала меня в щеку!
Его мать так сильно хочет внука, что почти не видит ничего другого. – ответила блондинка-бомба. Барни сказал ей, что я девственница и готова принять иудаизм, поэтому она согласилась. Старая сука ненавидит меня до глубины души, но если я подарю ей внука мужского пола, она примет все, включая меня.
– Где Шайенн? – мягко спросил я, не понимая, к чему все идет.
– Шайенн в приемной семье. – ответила она, и ее жидкие голубые глаза наполнились слезами. После того, как несколько лет назад я переехала в Клируотер, я связалась с мудаком, который утверждал, что владеет автотранспортной компанией. Единственное, что он возил, был кокаин из Майами в Атланту. Меня задержали в машине с ним с килограммом кокаина. Так как это было мое первое правонарушение, и у меня не было кокаина в образце крови, штату пришлось отпустить меня, но Служба социального обеспечения забрала у меня Шайенн. Это было год назад. Я только начала обслуживать столики в устричном баре в Клируотере, когда встретила Барни.
– О, Сэнди, – сочувственно ответил я, обнимая ее, чтобы она немного поплакала. Я действительно чувствовал себя плохо для нее. Конечно, она была бродягой-золотоискателем, но у нее было доброе сердце. Однако она была тупой и до сих пор не поняла, что так или иначе мы все должны платить за то, что получаем. Как поется в песне, каждая форма убежища имеет свою цену.