Ей не придется ничего выбирать. Ничего решать.
И, возможно, они смогут поужинать без происшествий.
Он надевает пиджак и поводит плечами. Застегивает на запястье тяжелые часы отца, «Брайтлинг». Выходя из гардеробной, он слышит лай двух немецких овчарок снаружи – они явно обеспокоены. Чувствуют угрозу.
У них незваные гости?
Он проверяет мониторы камер слежения: ворота, выходящие на частную дорогу, надежно закрыты. Кто-то приплыл в бухту на лодке? Но море здесь настолько свирепо, что только большое судно смогло бы пройти.
Он выходит на террасу, с которой открывается захватывающий дух вид на океан и утесы. Шторм, бушевавший последние несколько дней, поутих, и закат окрасил последние облака в розовый и золотистый оттенки, сияющие на фоне лазурно-голубого неба. В бухте или дальше, в открытом море, никаких лодок не видно.
Он смотрит на пляж.
И вздрагивает.
Она стоит прямо у границы разбивающихся о берег волн. Длинные светлые волосы развеваются на ветру, асимметричный подол легкого светло-голубого платья трепещет, подхваченный ветром. Сейчас она напоминает причудливый морской анемон, ранее живший в каком-нибудь безмятежном тропическом океане.
Она оборачивается к дому. Видит ли она его?
Он кричит ее имя, но ветер уносит его голос.
Она вновь поворачивается к морю. Делает шаг, ступая прямо в морскую пену. Вода бурлит, закручиваясь у лодыжек, подол платья быстро намокает, утягивая воздушный шелк за собой.
И тут он срывается с места. Бежит через спальню, вниз по парящей лестнице к главному холлу. Вырвавшись наружу, он не сбавляет темпа: вперед, дальше на мыс, через ворота в заборе из высокого частокола и вниз по пролету расшатанных деревянных ступеней по краю утеса. Он сбегает, перепрыгивая через ступеньки, чувствуя босыми ногами впивающиеся занозы, а сразу за ним скачками спускаются немецкие овчарки.
Оказавшись на полумесяце песчаного пляжа, он чуть не падает, споткнувшись о туфельку. Босоножка на серебристом высоком каблуке, почти до смешного узкая и вытянутая: их вручную делают в Милане на заказ.
Но ее саму он не видит, ни на пляже, ни в воде.
Снова выкрикивает ее имя, а затем наугад кидается в бурлящий поток меж двух валунов. Течение невероятно сильное: его тут же накрывает с головой, а намокшая одежда тянет ко дну. Руки пытаются ухватиться за камни, но ледяная сила грохочущих волн одерживает верх. Ремешок часов за что-то цепляется, и этих секунд, пока он пытается его освободить, достаточно, чтобы поймать вздымавшуюся над ним волну, подтолкнувшую его к берегу, и из последних сил выбраться обратно на песок.