– Месье – хотя правильнее, наверное, сказать camarade Марсель – извиняется, что он так мало помнит русских слов. Всю войну он провёл в отрядах движения Сопротивления, здесь, на юге, они назывались Маки. У них в отряде была большая группа советских военнопленных, бежавших из фашистских концлагерей. Возглавлял эту группу лейтенант Миша. К сожалению, Марсель больше ничего об этом Мише, ни его фамилии, ни откуда он родом, не знает. Помнит только, что Миша очень любил петь и одна из его песен превратилась в гимн их отряда.
Надежда кивнула Марселю, тот взял в руки микрофон и тихонько запел:
– Расцветали яблони и груши,
Поплыли туманы над рекой.
Выходила на берег Катюша,
На высокий берег на крутой.
Он пел с большим чувством, хорошо зная, о чём поёт, на приличном русском языке, почти не коверкая слов. В автобусе стояла тишина, все будто застыли по приказу «замри». Первой опомнилась Надежда, она так же тихо и проникновенно поддержала Марселя, и уже зазвучал дуэт:
– Выходила, песню заводила
Про степного сизого орла,
Про того, которого любила,
Про того, чьи письма берегла.
Песню подхватывали всё новые и новые голоса, и вскоре пел весь автобус, даже я, без слуха и голоса, с увлечением распевал. Случайно посмотрел в зеркало, висевшее над водителем. Рено, как его нам представили, тоже не очень молодой человек, возможно успевший принять участие в той жесточайшей битве добра и зла, вряд ли понимавший слова песни, тоже подпевал. Видно было, как у него шевелились губы.
Песня затихла, и в автобусе вновь наступило молчание. Оно длилось недолго. Микрофон снова оказался в руках Марселя.
– Спасибо вам, – услышали мы и взорвались аплодисментами.
Это было нечто. Этот француз сумел вызвать столько чувств… У нас не находилось слов. Я оглянулся. Многие женщины, особенно в возрасте, вытирали выступившие слезы.
А Марсель передал микрофон Надежде и что-то тихонько ей говорил, размахивая руками и показывая куда-то немного в сторону. Она подняла палец вверх, призывая его немного подождать и дать ей возможность перевести то, что он ей столь эмоционально рассказывал.
– Марсель поделился со мной своими воспоминаниями, – голос её был печальным, – о том, как погиб Миша. Это случилось уже в самом конце июля 1944-го. Буквально несколько дней Миша не дожил до капитуляции фашистов во Франции. Тогда в погоню за партизанским отрядом, которому удалось освободить из германского концлагеря несколько сотен заключённых, были брошены хорошо обученные эсэсовцы. Колонна с бывшими заключёнными уже подходила к первой горной гряде, за которой начиналась территория, куда фашисты старались не лезть, она контролировалась макизарами, когда эсэсовцы, передвигавшиеся на мотоциклах, начали их догонять. Завязался жестокий бой. Марсель тоже был там. Перед партизанами стояла задача любым способом задержать фашистов, дать возможность измученным, обессиленным людям подняться на последний холм и скрыться за ним. Там они были бы почти в безопасности. К счастью, у фашистов не было с собой не только артиллерии, но даже и миномётов, которые они так любили применять в горных районах. Они могли лишь стрелять из автоматов и пулемётов, закреплённых на колясках мотоциклов. Макизары медленно отступали следом за колонной беженцев, сдерживая рвущихся вперёд немцев. Вот голова колонны скрылась за перевалом. Фашисты попытались взять партизан в клещи и отсечь от безоружной колонны, считая, наверное, что тем далеко не удастся уйти. Макизары держали круговую оборону и не уступали эсэсовцам. Колонна скрылась внизу, наступил черёд партизан подниматься в гору. Перебежками, по одному они буквально взлетали вверх, подхватывая по пути раненых товарищей. Но подняться вверх было не всё. Следовало ещё пересечь небольшую долину и оказаться в партизанском укрепрайоне. Там уже было почти безопасно. На перевале прикрывать отход остался Миша со своими русскими товарищами. С высокого наблюдательного пункта, который был расположен в нескольких километрах, уже почти в горах, партизаны в бинокль наблюдали за последним боем Миши и его друзей. Патроны у них заканчивались, поэтому автоматы они использовали как винтовки – стреляли одиночными выстрелами. Руководство партизанского отряда видело, как русские гибли один за другим. Остался только Миша. Но вот и он упал. Фашисты долго не решались пойти в атаку. За это время почти вся группа бывших заключённых втянулась в узкое ущелье и была уже в безопасности. Наконец фашисты решились и пошли. Никто не стрелял, все защитники погибли. Сколько немцев поднялось на перевал, никто не считал, но, когда их там скопилось много, прозвучал взрыв. По-видимому, Миша был ранен, патроны у него закончились, осталась одна граната… Тут Марсель замолчал, – добавила Надежда и тоже замолчала.