– Бенун…
– Да, бабушка, да! Бенун, которую ты знала, больше нет! Есть рабыня, у которой есть цена и хозяин с плетью. То, что ты видишь на моих руках, следы от цепей. Прощай. Не знаю, можешь ли ты общаться с другими живыми или только со мной. Если можешь, скажи тем, кто обо мне помнит и надеется увидеть, что я не вернусь.
– Бенун…
Голос пытался ее остановить, но Бенун не слушала, слова лились, как и слезы, чтобы навсегда разлучить ее с прошлым.
Она не видела, как на краю ее сознания, которое граничило с внешним миром, появился человек, посмотрел на нее с жалостью, уважением и робостью и сказал:
– Принесите мне воды и чистые простыни. Дам ей одно свое зелье. Может и выкарабкается. У каждого своя судьба и у рабов тоже. Ты правду сказала – она необычная.
– А я про что! Недаром хозяин так к ней прикипел, не отправил, как других, назад на плантацию и продать не продает… Если я ее вытащу, мы вытащим, – поправилась Лусия, напоровшись на насмешливый взгляд местного знахаря, к услугам которого вынуждена была прибегнуть, чтобы спасти умирающую девушку. – Мы спасем ее с того света, он меня щедро одарит, я это чувствую. Половина твоя. Старайся. Или она и правда помрет. Хозяин за свою вину отомстит, не поскупится. Зверем уже стал. Меня то не тронет, но с других шкуры спустит и с тебя потому как скажу, что это ты ее врачевал.
Бенун ничего этого не слышала, ее связь с бабушкой понемногу ослабевала, голос становился все тише.
– Очень прошу тебя, найди возможность вернуть Мангу его змейку. Укажи ему место, где надо искать. Я спрятала ее под порогом хижины, приведи его к ней, пусть найдет. Это будет ему знак. По закону, змейку он может получить из рук невесты или взять сам и тогда он снова свободен. Я отпускаю его… Мужская рука с узловатыми пальцами несколько раз прикоснулась ко лбу Бенун. У нее начинался жар. Она металась в бреду и с кем-то разговаривала, но слов уже было не разобрать. – …Ты говорила, что хозяину она нужна через три дня? Глупая. Скажи хозяину, что рабыня не придет. Она умирает. -Я не могу сказать ему это. Он меня накажет.
– Было бы хорошо, – прошептал еле слышно знахарь, которого звали Макимба, и уже более громко повторил последнее слово. – Хорошо.
Бенун это расслышала. Человек говорил на знакомом ей языке.
– Хвала духам. Молодец. Ты все правильно сделала. Обычного человека это зелье уже бы сожгло изнутри. Ты другая. Ты, должно быть, одна из будущих абосу. Но лучше об этом никому больше не знать, достаточно меня.