Брук закричала. Она начала вопить и бегать кругами от непонимания происходящего. Но никто вокруг будто бы не замечал ее. Она успокоилась и начала думать: «Может мне это все снится?»
Она крепко закрыла глаза, открыла и попыталась потрогать рядом стоявшего мужчину за плечо, но рука снова прошла сквозь него. Брук выбежала на улицу и стала кричать каждому прохожему, но никто не отзывался. Никто ее не видел. Все шли мимо, или даже сквозь нее. И тут она подумала: «Может, на самом деле, я так и не приехала? Может, вагон сошел с путей, и мы умерли? Может, поэтому той девушки не было в вагоне? Потому что она выжила?»
Ей стало легче. Ведь этого она и хотела. Но ведь она надеялась, что после смерти, она увидится с мамой. Либо, что после смерти, ничего нет, и мы просто исчезаем.
Существование в полном одиночестве, наблюдая за тем, как общество продолжает жить и развиваться, ее совсем не радовало. Ей хотелось покоя.
Проходя мимо большого фонтана, она решила присесть. Ноги болели после рабочей смены, а мысли были совсем запутаны. Как вдруг она подняла глаза и, сквозь узор нарисованный фонтаном в воздухе, она увидела ее – ту самую девушку, которую она видела в метро. Девушка сидела напротив Брук и смотрела на неё в упор.
Ее имя было будто названием очередного парфюма Бренда ее семьи – Виолет Розмари. Она любила свою семью больше всего на свете, а ее семья любила ее. Она хотела стать такой же невероятной и легендарной как ее отец. Всемирно известным парфюмером.
– Посмотрите вверх, – приказным, но мягким тоном сказал врач.
Виолет послушно выполнила указания, и слеза упала с ее щеки. Виолет уже знала, что через минуту скажет врач. Слова, которые причинят ей боль
– После аварии прошло уже два месяца? – Спросил врач.
– Да, – мягко согласилась Виолет.
– Боюсь, что та травма головы, которую вы заработали в этой аварии, отняла у вас обоняние навсегда. Вашему носу ничего не должно мешать чувствовать запах, воспалений нет, ваша голова уже здорова.
– Но доктор, обоняние для меня все. Это мое призвание. Я не знаю, как мне дальше жить и не иметь возможности делать то единственное, в чем я уверена.
– К сожалению, я ничем не могу вам помочь, мне очень жаль. – Врач опустил руки и отодвинулся от Виолет.
Виолет медленно шла и думала, звонить ли отцу, чтобы он за ней подъехал? Но мысль о том, что она разочарует его, убивала ее.