* * *
Смотрю в окно – мимо несутся деревья. Как их много… Поезд… Очень хочется какать. Кому сказать об этом – я и говорить ещё не умею… «Свичушко светлое», она бы поняла… Пошёл запах. Морщатся какие-то люди. Кто-то тащит меня на руках по вагону, за окнами пролетают деревья. Грохот вагона, дверь. Кто-то держит меня на руках, а подо мной дыра, и туда можно какать… Стало легче. Какой-то мужчина, я понимаю, бабушка говорила, что это папа, в военной форме, вытирает мне попу, ругается…
Он вёз меня из деревни в Сибирь, к маме и братику…
* * *
Отца призвали в армию 1 декабря 1944-го. А 17 лет ему исполнилось 27 декабря того же года. Это был последний военный призыв. Если бы он родился дней на 5 позже, в начале 1928-го, то и судьба его сложилась бы по-другому. Шесть с половиной лет отец служил солдатом в Литве, гонял банды «лесных братьев». Награждён был медалью «За боевые заслуги». Все эти годы мама ждала отца. Да не просто ждала, а пахала, жала рожь, косила сено в колхозе, зимами – рубила ёлки на лесозаготовках.
Любимой песней отца была – «На позиции девушка провожала бойца». Вернулся из армии, и, поскольку был комсоргом батальона, его – с шестью классами образования – назначили инструктором райкома комсомола. Только женился – опять призвали в армию, в военно-строительные войска, в Архангельск. Там я и родился. Школу отец закончил заочно, имея двоих сыновей, а потом, тоже заочно, и юридический институт.
А через год после повторного призыва в армию часть отца эшелоном – в Сибирь. Везти меня с собой мама не рискнула, да и снова была беременна – оставила меня в деревне на родителей отца. Только приехала в Красноярск – родила Серёжку… Больше года я жил с бабушкой и дедушкой.
* * *
Кто-то, наверное, папа, несёт меня на руках. Вижу рельсы. Темно, холодно, страшно, дышать тяжело – мороз. Отец вдруг шагнул вправо – и мимо с грохотом пронёсся поезд. Ещё бы несколько секунд, как потом мне рассказывал отец, и не было бы нас обоих. Шапка офицерская у него была завязана – мороз! Случайно сделал шаг вправо… И громыхнул состав…
Отец так крепко меня сжал, что замерло сердце. Нас бы смело… Мёртвых…
* * *
Какой-то человечек, спит, раскинувшись на одеяле, какая-то женщина, понимаю, что близкая мне, говорит: «Это твой братик, Серёжка. Я твоя мама…» Что такое «мама»? А кто же была та женщина, которая говорила мне «свичушко светлое»? «Я сам!» – отвечаю этой женщине, когда она хочет помочь мне раздеться.