Арфы нежное звучанье… - страница 2

Шрифт
Интервал


Оссиан

С оттенком грусти величавой,
с вселенским ужасом в глазах,
явился с местного причала
к нам некий юноша в очках.
В старинный город над рекой
приехал гений молодой.
Прошло два дня. Наш Оссиан4
провёл их тихо, сыт и пьян.
Он жил особой незаметной
в тиши гостиничных палат.
Цинично завтракал котлетой
и драил руки, как Пилат.
Всё шло чудесно в этом лучшем
из обитаемых миров:
порой грешно, но чаще скучно
в глуши пустынных номеров,
ведь непогода пиром пресным
его ссылала с книгой в кресло.
Прошло два месяца. Поэт
уже в вчерашнее одет
и рад вновь прибывшему гостю,
как увольнению солдат,
и всё же драит свои кости
a la помянутый Пилат.
Ах, простодушие провинций!
Прекрасна музыка глуши!
И кружевное полусвинство
и полусчастие в пыли!
Уже дежурный свой стишок
поэт наш тиснул в номерок
треской пропахнувшей «вечорки» —
испытанного средства порки
и похвалы. Теперь женат
и носит стёганый халат.
По вечерам с соседом в вист
изящно – истинный артист! —
играет бывший Оссиан,
но, впрочем, тоже сыт и пьян.

Санкт-Петербург

Встреча

Светофор. Перекрёсток.
– «Здравствуй…»
– «Привет!»
– «Как дела?»
– «Да неплохо. А ты?
– «Всё по-старому. Знаешь, тут рядом кафе,
там так тихо, повсюду цветы…»
– «Не могу, я так занят, я очень спешу,
меня ждут. Ты звони. Ну, пока!»
– «До свиданья, но помни: ещё берегу
твоего горемыку-кота,
он ждёт тебя…»
– «Правда? А я и забыл.
Извини, побегу!»
– «Подожди…»
– «А кота я дарю. Для того, чтоб не выл,
погуляй с ним. Потом – утопи».

Санкт-Петербург

Кирилл и Ферапонт

Много лет посвятил преподобный Кирилл
укреплению церкви Христовой,
но просилась душа на молитву туда,
где нет прелестей града большого.
И однажды, когда он молитву творил
в своей келье холодной, сиянье
увидал он среди полуночных светил,
там, где крепится свод мирозданья.
И всё ярче и ярче светились огни,
приближаясь к кирилловой келье,
становились похожи на пламя они,
что цветёт по ночам в Белозерье.
И услышал Кирилл неизведанный глас:
– «О, изыди, изыди, игумен!
Наступает теперь твой назначенный час,
будет подвиг прекрасен, но труден.
Ты до смерти пребудешь в озёрном краю,
там, где лес шелестит над водою,
и построишь из брёвен землянку свою,
и поставишь там крест. За тобою
воспоследует брат. Ты прими его. Рад
он пойти. Как и ты, он бесстрашен».
И затем те лучи стали глуше в ночи,
занималась денница меж башен.
И главу преклонив, её встретил святой,