– Она пусть остается. Перезимует и пойдет своей дорогой.
– Почему? – посмотрел Айзек на женщину.
– Дух ее темный, ноша на ней тяжелая. Не быть добру.
– А у меня какой дух? – спросил Айзек.
– Не веришь? Не верь. Но жизни тебе спокойной не видать, коли выживешь.
– Если бы вы конкретнее что-то сказали, я бы понял, а так… Я даже не знаю, чему я должен верить.
– В мире духов нет материи. Говорю, что вижу, без углов и линий. Конкретику тебе мир этот даст. Я же тебе совет даю: хочешь жить – отправляйся домой.
Айзек окунул нос в кружку и сделал последний глоток горького отвара.
– А ей вы совет дали? – спросил он шаманку.
– Она свой выбор сделала до того, как попала сюда, – ответила женщина, забрала кружку и выглянула из юрты, – заходите, – крикнула она Маше и Мыйти.
Около часа они пробыли вместе. Мыйти рассказал все, что с ним было последнюю неделю, как они нашли Айзека, и как он помогал его выхаживать.
– Так он собирается ехать домой? – спросила Маша, дослушав рассказ.
– Он говорил, что да. Но вряд ли у него это получиться. До ближайшего порта сейчас добраться не так то и легко, и вряд ли его возьмут на борт. С приходом снегов жизнь здесь замедляется. Некоторые суда зимуют у берега.
– Надо же, ты опять спас человека. Тебе должно повезти, Мыйти. Может, ты проживешь долгую и спокойную жизнь.
Мыйти рассмеялся.
– Ты думаешь, это как-то связано? – спросил он, глядя на Машу.
– Сама не верю в такие совпадения.
Она смотрела вдаль на крест, где висела, слегка покачиваясь от ветра, пробирка с пером. Маша думала о том сне, который ей так долго снился – красный цветок, пробивающийся сквозь снег.
– Совпадение? – удивился Мыйти.
– Заходите, – услышали они голос шаманки.
Мыйти вопросительно смотрел на Машу, но та не ответила на его вопрос, а пошла обратно в юрту. Он пошел за ней.
– Ну что, все в порядке? – спросил Мыйти шаманку.
– Будет в порядке, если будет слушать то, что я ему скажу, – посмотрела она на Айзека.
– А скажите, обязательно петь эти заунывные песни, когда вы кого-то лечите? – спросил Айзек шаманку. Маша улыбнулась, вспомнив, как у нее болела голова от этого пения.
– Можно и не петь. Твоих родителей похоронили, и тебя похороним, это дело не трудное.
– Так это вы их лечили? – спросил Айзек уже с другим настроением.
– Лечила. Поздно было, не хотел дух держаться за такое тело.