– Да, Надюха, целоваться ты совсем не умеешь, – это были первые слова Сергея после поцелуя, – но это и хорошо. Значит, я у тебя первый, – юноша тяжело дышал от перевозбуждения. – Я ведь у тебя первый, Надюха? Признавайся, первый?
– Да, первый, – девушка смутилась, думая, что парень над ней смеется. Она даже представить себе не могла, что он догадается о том, что она еще ни разу не целовалась по-взрослому. Она, скорее всего, опозорилась, и он теперь будет подсмеиваться над ней. Но молодой человек не смеялся и не язвил. Он был доволен и горд собой, он даже в поцелуе был у нее первым. Первый раунд в завоевании сердца, а точнее, тела девушки был выигран.
После поцелуя они немного разговорились. Потом последовал еще один поцелуй и еще. Сергей, утолив первую жажду, теперь был нежен с девушкой, а у Нади стало получаться все лучше и лучше. Губы уже болели и горели от поцелуев, поэтому Сергей предложил девушке отвезти ее домой. Она вновь обняла парня и еще крепче прижалась к его спине, а в голове были мысли только о том, что они с Сергеем теперь пара. Девушка была счастлива.
– Я только не буду подъезжать к дому, чтобы не злить твою мамашу, уж больно она у тебя строгая, – уже по дороге предупредил юноша. Ему не хотелось портить свое хорошее настроение встречей с женщиной, которая явно будет не в восторге, узнав, что ее дочь все это время провела с ним.
– Нет, она не строгая, просто она беспокоится обо мне, – пыталась успокоить своего кавалера девушка. Но Сергей все же остановил свой мотоцикл на перекрестке. Желая на прощание еще раз поцеловать Надю, он привлек девушку с себе. – Ну что ты, Сережа? Люди же увидят, – и, отстранившись от юноши, счастливая, направилась в сторону своего дома. Сергей не стал провожать ее взглядом, он уже был уверен, что Надежда в его власти, и, весьма довольный собой, умчался в противоположном направлении.
* * *
Сезон сенокоса – прекрасная пора в деревне, да и в любой другой сельской местности. По проселочным дорогам идут мужики с косами через плечо, бабы тут же с малыми детками да узелками и котомками.
– Посторонись! – кричат те, у кого своя лошадь с телегой, или те, кто успел одолжить тягловую силу в колхозе. Уступая дорогу, с завистью смотрят женщины. Им бы самим устроиться на телеге, да и детей своих пристроить, чтобы не нести на руках. Идут и ругают своих нерадивых мужей, что они оказались менее проворными, чем те, кто сейчас со своим семейством проезжал мимо. А где-то уже вовсю трудились те, кто знал, что траву надо косить, пока роса стоит. Кто на своем опыте уже давно убедился, что коса по росе работает как по маслу, а косарь при этом меньше тратит сил и меньше устает. В воздухе стоял запах свежескошенной травы и раздавался скрежет косы по траве. На сенокосе трудились все члены семьи: мужья и взрослые сыновья, женщины не отставали от них, но чаще им приходилось присматривать за детьми, которых невозможно было оставить одних дома.