15 марта снова явился Кротов, за ним шли жандармы и кузнец. Филиппа заковали в полупудовые (8 килограммов) кандалы, усадили в кибитку между двумя жандармами и повезли в незнаемые, неизмеримые просторы. До Подольска добрались за 25 дней. Далее почти два часа ехали до тюрьмы, находящейся далеко за городом, откуда раз в неделю в определенном количестве собирались арестанты в отряды, называемые «партиями». Раньше Филипп думал, что этап – это определенный промежуток пути, но нет – это казенные здания, совершенно одинаковые, расставленные вдоль главной дороги от Тобольска до Иркутска. Каждая станция – это полуэтап, где партия ночует, а этап встречается через каждые две станции, где партия уже весь день отдыхает, и этот отдых называется «днёвка». У каждого этапа свой начальник, офицер с командой, состоящей из десятка с лишним конных казаков. Вот на этом-то пути и началась для Филиппа жизнь, которой трудно дать подходящее название. Сначала поменяли кандалы на двадцати фунтовые (примерно 2,5 кг) для пешего хода. Ежедневный 18 – 20-верстный переход в кандалах, ночлег в тюрьме на грязных досках, нехватка белья, одежды и обуви, нищенская еда, а далее полный голод, стужа, безнадега – и при этом надо было идти непременно дальше и дальше. Постоянное созерцание арестантов, их жизни, полная оторванность от прошлого, отсутствие каких-либо вестей от родных и невозможность переслать им хотя бы слово, подать какой-либо признак жизни, тяжкое изнурение тела физическим трудом, а души – беспокойствием и тоской – вот бледное изображение тогдашней горькой участи еще вчерашнего беспечного гимназиста Кантемирова Филиппа. И только отменное здоровье, молодость и маменькины молитвы позволили пережить эту, казавшуюся бесконечной, дорогу.
В конце апреля – начале мая дни увеличивались в два раза быстрее, чем дома в Астрахани. Солнце начало сильно пригревать. Снега посерели и начали таять, затрещали толстые льды на реках, началась быстрая, буйная вегетация, и в мгновение ока наступило лето. Все эти изменения в природе совершались в течение двух с половиной недель. На этот короткий период прекратилось всякое сообщение. Тогда по правительственным распоряжениям было приостановлено регулярное передвижение арестантских партий на всем протяжении тракта от Тобольска до Иркутска. Каждая партия осталась на этапе там, где ее застал приказ, пока следующий приказ не велит ей выступать. Это называется «веснование».