– Не-е.
Фильм снова вернулся к мужчинам в костюмах, болтающих о деньгах.
– Перемотай, – попросил Дил.
И я перемотала. Потом еще и еще, и так много раз. Помню, что от многочисленного просмотра сексуальной сцены у меня горело.
В следующий раз мы увиделись с Дилом уже у него дома. Начали играть с его грузовиками, и он вдруг спросил:
– А помнишь, мы фильм у тебя смотрели?
– Да.
– Давай поиграем в этот фильм, я буду мужчиной, а ты женщиной, давай?
– Давай, – согласилась я, – только у меня лифчика нет.
Дил озадачился.
– А я тебе мамин дам! – придумал он.
Мы прокрались в спальню родителей и выдвинули верхний ящик комода матери Дила. Он был полон всяких волнующих вещей и источал легкий аромат пудры. Дил выбрал черный лифчик, похожий на тот, что был на женщине в фильме, и мы побежали обратно в комнату Дила, истерично хихикая.
Я надела лифчик, но он оказался слишком велик, тогда мы набили чашечки носками Дила.
– Так, ну теперь я играю мужчину.
– Хорошо.
Помню, мы даже изобразили какой-то диалог, прежде чем начали целоваться. С тех пор мы стали называть эту игру «фильм». Какое-то время мы играли в нее каждую нашу встречу. Это уже становилось единственной целью визитов к Дилу: когда я хотела поиграть в фильм, я намеренно просилась пойти к нему домой. Но потом, где-то год спустя, прямо во время игры Дил вдруг сказал:
– Все, больше не хочу играть в фильм.
И теперь я была удивлена, что он снова захотел поиграть в фильм именно в день похорон своего брата.
– У нас и лифчика нет, – сказала я.
– Да мы можем просто притворяться, – отмахнулся Дил.
Он разделся первым, потом я. Мы начали целоваться стоя, потом легли на кровать. Я чувствовала, как мое лицо наливается жаром, а тело становится все напряженней, и вдруг дверь распахнулась. Это была мать Дила.
С похорон Марлы прошло несколько недель, и с тех пор от Генри не было никаких вестей. С каждым днем во мне росли сомнения, а стоит ли отказываться от возможности проводить выходные с друзьями, ожидая, что Генри вдруг понадобится мое присутствие в его кровати, как это было в первые дни нового года. И вот наступал очередной вечер пятницы, а от него снова ни слуху ни духу, и я отчаянно пыталась втиснуться в планы моих друзей повеселиться. Но, оказавшись в компании, я докучала остальным вопросами о Генри: как он себя чувствует, почему не звонит?