Такой ход пошатнул боевой дух таворсов. Их запасной план отхода теперь не мог состояться, деревья полыхали, словно подожженные факела. Венифики пытались помешать возгоранию с помощью магии, но большинство шаров все же попадали в цель, плюс магов постоянно отвлекали наземными атаками. Потери армии опигленов и таворсов выросли. Катарат, не принимавший участия в сражении и наблюдавший за всем издали уже практически праздновал победу, слушая звуки битвы, в которой они одерживали верх, но тут произошло то, что в корне изменило ход войны.
С запада прибыли сторонники армии, оборонявшей лес. Грянуло войско виритов. Оно было небольшим, всего тридцать тысяч пеших воинов, среди которых десять тысяч были копьеносцами, пять тысяч лучниками, а остальные мечниками, и четыре тысячи конных всадников. Ничего особенного по сравнению с остальными, но… в их авангарде были драконы.
На самом большом цвета пустынного песка и облаченного в броню, которого прозвали Гасиохиром, сидел король людей, Дариэн, первый в истории всадник, оседлавший этих зверей. Рядом с ним восседали на трех драконах поменьше (Гасиохир был самым огромным из когда-либо существовавших, который прожил около трехсот лет), его сыновья. Старший Велиот на Водном Фхатисте, средний Сирил на лесном Шларионе, и младший Золен на пустынном (как у отца, но поменьше) Эндагроте. И они перевернули ход битвы, ибо драконы – сила невероятной мощи.
Первым делом они атаковали линию катапульт. Выжигая их огнем, звери не знали жалости и, довольно покончив с орудиями, приступили за основное войско. Нетрудно догадаться, что Катарат вскоре сдал позиции и запросил мира. Вириты вместе с таворсами и опигленами согласились на капитуляцию нападавших на своих условиях. Ольгерд потребовал немного – кусок территории королевства Ленгот у элькидов на востоке их земель, начиная от Птичьей бухты Синего моря и идущей на север до границы земли таворсов, и потребовал выдать ему мастера Коно, что прервал жизнь его дочери, принцессы Задлонгир во время штурма Поднебесного Города. Сильгерд Мудрый, король элькидов, согласился отдать ту небольшую часть своих владений (хоть и не без внутренних терзаний), а Катарат же даже глазом не моргнул и приказал сковать цепями Коно и выдать его опигленам. Завладев воином, они судили его и в конечном итоге заточили в самой глубокой темнице внутри горы и замуровали все известные существующие входы и выходы, таким способом приговорив его к гибели.