Нет, восьми.
Верить Деманту нельзя. Этот чудовищный Свартхейм пугает меня не меньше, чем непредсказуемая личность Восьмого принца.
У меня к нему было множество вопросов. Вопросов, на которые он никогда не отвечал, жутковато улыбаясь в ответ. Например, почему он единственный принц, да и вообще сварт, без следов тлена и разложения? Почему сварты вообще заживо гниют? Почему не лечатся? Что это у них за магия такая, требующая крови и насилия? И почему эта магия не действует на меня? Кто такие Видящие? А зачарованные? И почему среди свартов вообще нет женщин? Я видела только служанок, но ни одной дворянки.
Голова шла кругом от голода, холода и страха.
Демант пытал меня всю ночь подробными описания внешности Шестого и Пятого принца – лорда Дьюморта в синей шляпе и лорда Дэлита в оранжевом трико.
Я рассказала все, что смогла заметить и запомнить. Все-таки я сообщила Восьмому принцу нечто ценное, поэтому ближе к утру, он оставил меня в покое и дал отоспаться на своей кровати.
Сам он никогда не ел, не пил и не спал, мог часами неподвижно стоять и смотреть в одну точку, или сидеть, или лежать, буравя взглядом потолок, да и золотую спальню он почти никогда не покидал, говоря, что это самое безопасное место в Свартхейме. Одним словом, он наводил на меня дичайшую жуть.
– Тебя надо привести в порядок, иначе умрешь, – подытожил Демант. – Раздевайся, – приказал он и нетерпеливо посмотрел на меня, ожидая бурных протестов.
Меня раньше жутко смущало отношение Восьмого принца, да и всех свартов, к наготе. У них нет ни чувства стыда, ни деликатности, ни такта. Господи, о чем я вообще говорю? У них вообще нет никаких чувств.
Еще меня удивляло, что сварты, будучи сами редкостными уродами, да и что греха таить – гниющими ходячими мертвецами – считали людей какими-то чудовищами.
– Никто из нас никогда не снимает морок и не позволяет другим видеть свое истинное лицо, – единожды пояснил Демант. – На самом деле все в Свартхейме, кроме тебя, считают, что живут в прекрасном и волшебном мире. Если бы не твой дар, ты тоже была бы очарована красотой и совершенством благородных господ.
Я равнодушно стянула с себя лоскутное платье. Демант оценивающе рассматривал меня, как конюх – лошадь или мясник – поросенка. В итоге он накинул на меня свой плащ и потащил за собой на цепи к двери спальни.