У Маши что-то сжалось внутри. Накануне она сказала матери, что не успела поменять билеты и поэтому поедет по старым. Про вечеринку она не говорила, потому что не могла ответить самой себе, стоит ли ей туда идти. Теперь же, когда ей очень хотелось пойти, она отчего-то не желала делиться этим с мамой. От необъяснимой необходимости скрывать информацию все ее органы неприятно сжались и захотелось туалет.
– Не надо покупать, мам, я постараюсь сама успеть. Мам, я иду в метро, сейчас пропадет связь. Люблю тебя, – Маша поспешно положила трубку и замерла на несколько мгновений с пустым остановившимся взглядом.
– И почему я ей не сказала про вечеринку? И что я теперь сделаю с билетами… Скажу, что купила, но опоздала на рейс, – внезапно осенило Машу, – Правда, не понятно зачем все эти трудности, – в недоумении обратилась девушка сама к себе и заторопилась домой, обнимая коробку с изумрудным бархатом, украшенным золотой вышивкой.
Неожиданные крутые перемены через разрушение.
Вмешательство высших сил.
Сити бурлил. На контрасте с тихим спальным районном, из которого только что приехала Маша, она казался особенно громким и светящимся. В первые мгновения после того, как она вышла из такси, наполненного тихим приятным джазом и полным молчанием таксиста, девушка почувствовала себя неуютно и неуместно. Вокруг толпились люди в джинсах, стоптанных уггах и зимних кроссовках, темный пуховиках и парках, и Маша поёжилась в своей длинной шинели – единственное, что смогло спрятать подол королевской мантии – и туфлях с заостренными на средневековый лад мысами на плоской подошве. Она беспокойно озиралась, пытаясь побыстрее найти Катю, но повсюду роились люди, стремящиеся попасть в торговый центр в последних попытках найти новогодние подарки. Маша приподняла подол, опасаясь запачкать костюм, и, безуспешно стараясь ни с кем не сталкиваться, стала пробираться сквозь толпу.
Абсолютно серебряная Катя гордо стояла в свете фонаря, с удовольствием наблюдая за реакцией толпы. В отличие от Маши, плотнее запахнувшей пальто, чтобы остаться незамеченной, Катя выставила напоказ роскошные складки своей серебряно-серой туники, накинув сверху лишь тоненькую черную косуху. На ее голове красовалась впечатляющих размеров корона с семью лучами. В руке Катя сжимала микроскопический клатч на цепочке, а подмышкой зажимала картонный факел, напоминающий гигантский рожок мороженного.