Мать терпеть не могла, когда Амброуз называл сестру Ди, а не Дорой, но в этом заключалась еще одна причина их тесной дружбы. Когда Ди только родилась, язык Амброуза запутывался в длинном хвосте ее имени, и после нескольких безуспешных попыток брат сократил его до лаконичного Ди.
Нянька обожала пересказывать эту историю.
– Барчук-то наш сказал: «Ну да, стану я выговаривать такое длинное! Она еще маленькая, хватит с нее одной буквы!»
Ди и не воспринимала себя иначе. С этим прозвищем она чувствовала себя особенной, обласканной вниманием старшего брата. Пусть одна буква – всего ничего, но букв только двадцать шесть, и четвертую брат навсегда отдал ей.
– Я тебя люблю, – призналась она. Амброуз потрепал ее по плечу и сказал, что тоже ее любит.
Они так и стояли на тротуаре, поэтому прислуга, куда-то спешившая с корзиной салата на голове, осторожно их обошла.
Δ
Когда они вернулись домой, нянька лежала на полу между кухней и черным входом. Отец еще не пришел с работы, мать отправилась куда-то по своим делам. Нянька засмеялась и помахала детям рукой. У нее было пухлое морщинистое лицо, напоминавшее веселую тучку. Ди ни разу не слышала от няньки худого слова: если та не смеялась, то всегда готова была прыснуть со смеху.
– Гляньте-ка, ноги-то у меня подогнулись и усадили на пол! Как вам это понравится? – Нянька снова засмеялась кудахчущим смехом. – Кажется, у меня снова легкий приступ… Но я скоро поправлюсь.
Амброуз помог ей подняться.
– Конечно, поправишься. – Он подвел ее к кухонному столу и усадил. На Ди повеяло странным сладковатым запахом, как от опавших яблок, которые уже начали портиться и которые никто не подберет.
Ди присела напротив и принялась гладить старуху по мягкой влажной руке, приговаривая слова, что всегда говорила ей нянька, когда Ди случалось прихворнуть:
– Не терзайся, дорогая, будет и на твоей улице праздник…
Услышав это, нянька испустила вопль восторга, уронила голову на стол и весело застонала. Ди ласково потрепала ее по руке.
Ее брат снова застегнул тужурку, вызвавшись сбегать за микстурой для успокоения няниных нервов.
– Пригляди пока за нашей пациенткой, Ди.
Аптека находилась буквально за углом. Амброуз снял с крюка у плиты совок для угля и пообещал обернуться за пять минут.
Δ
Месяц или два спустя нянька снова заболела. Амброуз предупреждал Ди, что рано или поздно это случится, и просил ее принять на себя ответственность чрезвычайной важности немедленно уведомить его, буде стрясется такая оказия. Их родители не должны были узнать о хрупком здоровье няньки: вместо того чтобы идти домой сразу после школы, Амброуз появлялся дома за считаные минуты до возвращения матери с шопинга и разнообразных встреч. Если няньку уволят, новая бонна вряд ли станет смотреть сквозь пальцы на опоздания Амброуза.