Мужчина отложил писчие принадлежности и, откинувшись на спинку
кресла, посмотрел на сына. Он ничего не говорил, в кабинете царило
молчание и с каждой минутой Марис чувствовал себя всё хуже и хуже
под отцовским взглядом. Чувство вины жгучим пламенем съедало его
душу, заставляя смотреть в пол, не смея поднять глаз на родителя.
Это молчание, столь красноречиво выражающие всю степень отцовского
неодобрения, было больнее, чем презрение всей прочей родни.
Послышался тяжелый вздох и грозный, всегда собранный и серьёзный
глава города слегка осунулся, в одно мгновение превратившись из
сурового патриарха в усталого мужчину. Он прикрыл глаза,
помассировал их пальцами и снова взглянул на сына, не в силах
понять, где он допустил ошибку. Как патриарх, он обеспечил его
лучшими учителями, дал всё, о чём можно было мечтать в этом Городе,
всегда старался выкроить время для общения... и всё равно, этого
оказалось недостаточно.
— Чэнь? — тихий голос отца разорвал давящую тишину.
— Да, — так же тихо ответил Марис. Горан поморщился, изо всех
сил стараясь не застонать от досады.
— Врагу подарили невесту, — скривился мужчина. Лишать клана ещё
одного перспективного бойца из-за глупых предрассудков ему не
хотелось, — ну про его успехи с контрактом ты хоть не соврал?
— Нет. Отец...
— Ничего не говори, — прервал его Горан, — я не собираюсь
слушать оправдания и бесполезное сотрясание воздуха. Через три дня
тебя не должно быть в городе. И я бы не советовал тебе затягивать с
выходом. Ты больше не горожанин и закон тебя больше не
защищает.
Марис слушал слова родителя молча. Он смотрел в пол. Отцовская
речь была подобно кнуту, хлестающему его по спине с каждым
словом.
— Смотри мне в глаза, когда я с тобой говорю, — не выдержал,
наконец, мужчина.
— Прости, отец, — прошептал парень, впервые за долгое время
посмотрев на родителя. Огромных трудов стоило юноше не отвести
глаз. А всё потому, что вопреки его ожиданиям, во взгляде Горана он
почувствовал не злость и не осуждение, а лишь глубокую печаль и
усталость.
— Поздно извиняться, — покачал головой тот, — ты свой выбор
сделал. Как отец, я лишь обязан позаботиться о тебе в последний
раз.
Сказав это, мужчина поднялся со стула и подошёл к стойке с
доспехами. Несколько долгих секунд он рассматривал их, после чего
покачал головой.