Отмахиваясь от этой рези, я решила пройтись по квартире. Встала, отодвинула панельку с загруженной газетой и пошла по дому. Как прежде поскрипывали половицы. В углах, где заканчивались высоченные потолки, пряталась знакомая тьма. Не та пугающая и плотная тьма подворотни, а своя, домашняя, тёплая, рыхлая, как туман. Полки в библиотеке пополнились новыми книгами, надо бы проглядеть на досуге. Спальни были пусты, шаги мои отдавались эхом от окон, за которыми было привычно пасмурно. Коридор заканчивался балконом, дверь была чуть приоткрыта. Странно, уезжая надолго, мама всегда следила, чтоб все двери и окна были закрыты. Я распахнула дверь, в надежде увидеть знакомую фигуру, облокотившуюся на поручень. На балконе было пусто. По навесу стекали струйки, шёл дождь и всё вокруг было пропитано влагой, но над горизонтом уже вовсю высилось солнышко. Это сочетание дождя и солнца, обнимающих старинный город, заставило задержаться на балконе. Однако первый порыв ветерка, совсем не по-летнему холодного, загнал меня обратно в серость стен моей крепости.
Вокруг царила тишина. Дом был пуст. Так же, как много лет до этого, и так же, как будет много лет спустя. Даже если забить его суетой, голосами, шагами – стены старого дома сами будут излучать пустоту.
Дверь в мою комнату открылась бесшумно, тут всё было так же, как в тот день, когда я уезжала учиться. На столе аккуратно кучками громоздились горки хлама, старые микросхемы, проводки, железяки неизвестного происхождения, покрыты слоем пыли. Мама так и не решилась выкинуть их, как грозилась ранее. Помнится, мы из-за этого даже поссорились. Улыбнувшись, я вынула из шкафа коробки и начала сортировать сей мусор. К полудню куча мусора угрожающе накренилась и готовилась упасть на чистый стол. Машина для утилизации стояла в квартале от нас; опасно сложив друг на дружку коробки, я побрела туда. По дороге мне попалась соседка, что задержало меня на улице ещё на полчаса. Попутно я поинтересовалась, видела ли она кого-нибудь утром в подъезде, на что получила отрицательный ответ – на нашей площадке не видели посторонних уже лет пять. Поднявшись на этаж, я остановилась у двери – та была приоткрыта, хотя вроде я её закрывала. В квартире всё было как прежде. Только на моём разобранном столе лежала коробка шоколадных конфет. Тех, с солёными фисташками и изюмом, которые я получала от нашей компании на день рожденья последние девять лет жизни. Пять из них по почте.