День тринадцатый
Цитадель
Минус двадцать пять градусов по Цельсию
Я переключил канал радиостанции. На общепринятой вокруг Цитадели частоте кто-то говорил.
– Уважаемые, освободите эфир на минутку, – сказал я.
– Время пошло, – насмешливо раздалось в ответ.
– Благодарю, – сказал я, прокашлялся и начал вызывать неизвестных. – Товарищи воры, ответьте владельцу. Воры владельцу.
В ответ тишина. Дрон не подлетал близко, передавая изображение через зум, поэтому шум лопастей не услышали за тарахтением двигателя, но было видно, как водитель выскочил из машины.
– Я вижу, что вы меня услышали. Вон как водила припустил. Если не ответите, открываю огонь на поражение через три… два…
Водитель метнулся обратно в машину.
– На приёме, – тут же донеслось из рации.
– Нехорошо чужие вещи трогать. Приём.
– А тут не подписано. Приём.
– А мы как раз подписывать и едем. Приём.
– Уже поздно. Приём.
– Вас понял. Конец связи.
– Базарить с ними я не буду, – обратился я к своим. – Пошли они на хер, раз такие упёртые. Останавливаюсь за километр. Выпрыгиваем из машины, прячемся за колёсами. Танк, ты из «Печенега» с такого расстояния попадёшь?
– Я и с полторашки попаду, – пробасил в ответ кваз.
– Тогда шьёшь им шины, дырявишь стёкла. Людей желательно не убивать. Потом ещё раз выйду на связь, если не поймут. Машину дырявим в хлам, а если огрызаться начнут, минусим всех. Салага, Варик, за девку ответственные.
Я проехал ещё немного, резко остановился и развернул машину боком. Группа выскочила из авто. Все попрятались за колёсами. Танк высунулся из-за кузова и выпустил шесть коротких очередей.
Я посмотрел на результат в бинокль и уважительно поджал губы. Все четыре колеса были спущены. А остатки стёкол теперь лучше выбить на хрен, чтобы обзор не загораживали. Большой палец переключил тумблер рации.
– Воры владельцу, – насмешливо протянул я. – Я извиняюсь, господа, у меня тут палец на спуске пистолета судорогой свело. Вы уж не серчайте.
Прошло около минуты, прежде чем со мной вышли на связь:
– Чё за беспредел?
Я аж заржал. Они мою яму грабят и у меня спрашивают, что за беспредел. Нет границ людской наглости. Палец снова нажал на тангенту.