Наши разговоры выпадали на ночное время – именно в эти часы хозяин клуба посещал свое заведение с говорящим названием «Hide and Seek»[1] и, к моему удивлению, занимался обычными руководительскими делами. Сверял прибыль, проверял качество предоставляемых услуг по записям с камер и вел беседы с управляющими. Все это происходило под звуки одуряющего техно, заливающего своим ритмом первый этаж. Громкость музыки скрадывала хорошая звукоизоляция кабинета местного босса, и уже на третью встречу я научился ее не замечать.
– Я не говорил, что все персонажи истории будут тебе симпатичны, – с иронией подметил седовласый мужчина, наполняя пафосный там-блер[2] для виски обычной водой. Будучи представителем сферы подобного бизнеса, он являл собой одно сплошное противоречие установленным стереотипам – никакого алкоголя, вызывающе броской одежды и вульгарного поведения. Взамен: здоровое питание, официальный костюм и почти джентльменские манеры. В последнее, правда, верилось с трудом – образ «заказчика» квеста, созданный Джереми, все еще сидел у меня в печенках.
– Оставалось надеяться, что моральные уроды не будут присутствовать в твоем повествовании с самого порога, – скривился я.
– Из песни слов не выкинешь. Ты сам ко мне пришел.
Это было правдой. После того, как я вспомнил о своем прошлом, Оуэн ни к чему меня не принуждал и вообще исчез из моей жизни на какое-то время.
Я сам хотел узнать больше и пошел с ним на сделку, условия которой казались мне невероятно лояльными для обеих сторон.
– Пожалуйста, продолжай.
С сыновьями жена обращалась строго, стараясь каждого из них наставлять наравне. Этого Николас не любил. Совершенно очевидным для него был тот факт, что младший, Валериан, ныне достигший тринадцати лет, действительно подавал надежды и заслуживал большего внимания, чем его менее любимый ребенок – шестнадцатилетний Герман. Да, оба его чада принадлежали к полу, по его мнению, лучшему, но со старшим с ранних лет что-то было не так. Хотя и для таких, как считал Николас, в его деле могло найтись место. А потому – черноволосого, тощего и так сильно похожего на мать наследника он со счетов не сбрасывал.
Хлопоты матери-старухи над подросшими «птенцами» начинались с рассвета. Братья, как и положено, обучались всем основным дисциплинам, этикету, стрельбе и конным поездкам ежедневно. Однако участие Ангелины в жизни своих детей было столь вездесущим, что Бодрийяр к своим детям, без присутствия жены, подобраться практически не мог. Безусловно, он пробовал ставить запреты, закрывать дверь в кабинет на ключ и даже грубо наказывать Лину за непослушание. Но сыновья любили свою мать и в такие моменты к авторитету отца относились с сомнением.