Тетушка поджала губы и погрузилась в размышления.
Я ей не мешала. Хотя пари было почти спонтанным, формулировку условий я продумала так, чтобы не было ни малейшего шанса на отступление.
С одной стороны, пари стало оправданием и способом замаскировать мои истинные желания. С другой – оно и для меня послужит хорошим пинком, заставит собраться и работать, не тратя душевные силы на сомнения.
– Спокойнее, Мелани. – Спустя четверть часа тетушка пришла к какой-то мысли, и мне она заранее не нравилась. – Кто, говоришь, слышал про ваше пари? Только лавочник? Уверена, туго набитый кошелек поможет ему рассказать свою версию пари. Вместо поступления назначим условием прочитать учебник. С герцогом я договорюсь, чтобы он забыл о глупой шутке.
– Тетушка… – Я потупила глазки и приняла самый виноватый вид, на какой только была способна. – Мне очень-очень стыдно. Но он вывел меня из себя! Он посмел вслух усомниться в моем уме, он смеялся!
Судя по тому, как поморщилась леди Миневра, внутренне она была очень даже согласна с мнением герцога Ланчестерского. Она даже цветочный чай в тонкой фарфоровой чашечке отставила с таким раздражением, что чашечка – о ужас! – невоспитанно звякнула о блюдечко. Учитывая, насколько для леди Миневры важен этикет в самых мелочных его проявлениях, волнуется и злится она всерьез.
Я только мысленно хмыкнула и продолжила:
– Я… я…
– Мелани, не мямли, говори яснее! – потеряла терпение тетя.
– Тетушка, простите… я совсем потеряла над собой контроль и использовала дар при заключении пари… изменить условия не получится.
– Ч-что?!
Тетушка, лишившись самообладания, резко встала. Вскрикнула и зажала ладонью рот Кэтрин.
– Мелани? – пораженно охнула кузина.
– Мне жаль, но поступить придется, это единственное, что можно сделать, – вздохнула я.
– Мелани… даже в таком случае тебе не нужно поступать. Достаточно признать поражение.
Да что же они такие дубовые!
– Нет! – вскинулась я. – Ни за что! Я не буду унижаться перед герцогом. Я… я… Я поступлю, вот!
Леди Минерва спрятала лицо в ладонях. Ее плечи характерно задрожали. Я притворилась, что занята своими переживаниями и не замечаю, как даже родная тетя надо мной потешается.
Кэтрин выбежала и убежала достаточно далеко, чтобы я ее не услышала. Наверняка хихикает, паршивка. Ну-ну.
Это поступление на самом деле убьет сразу двух взлетающих уток, как говорят на материке. Во-первых, у меня есть шанс заняться тем, что втайне было интересно мне всегда. А во-вторых…