Дерзко, провокационно, расслаблено!
Она кричит всем, что молода и свободна, а на мнение других ей плевать.
Сегодня, я уверен, у ребят есть разрешение, и меня ничего здесь больше не держит.
– Это должно было быть наше бабло! – оборачиваюсь на крик и звон падающих на землю монет.
«Олимпийский» стихает, а толпа возбужденно напрягается, переключая внимание на источник нового зрелища.
– Вы чего, ребят? – сиреневолосая смотрит на валяющуюся у нее в ногах шляпу и на рассыпанные по земле купюры и мелочь.
– Нормально калымится? Нигде не жмет? – возвышается над испуганной девчонкой мудила в наброшенном на голову капюшоне.
Я вижу его спину, а еще четырёх его подельников, стоящих по обе от него стороны.
– Ты кто такой? Отошел от нее, – бросая на чехлы гитару, срывается высветленный паренек-солист.
– Я тот, кого ты сегодня подвинул, сечешь? – усмехается, который в капюшоне.
– А ты, смотрю, не подвинулся, – крашенный убирает девчонку за спину, – так я помогу, – слегка отклоняется корпусом назад и резко выбрасывает голову вперед.
А дальше «Олимпийский» превращается в фарш из криков, матов, ударов и женских визгов.
Мне ни раз приходилось видеть молодежные разборки, и чем это дело заканчивается, тем более на Арбате, я знаю. Поэтому технично отделяюсь от толпы и прижимаюсь близко к зданию, вдоль которого собираюсь покинуть побоище.
– Шухер, пацаны, – слышу свист из толпы, – менты!
Оборачиваюсь и вижу летящих, точно черные вороны, стражников правопорядка – отряд Росгвардии.
Да твою ж маму…
*коротнуть дело – прекратить уголовное дело.
**аморалка – компенсация морального вреда.
***ЧиЖ – частная жалоба.
Я с детства боюсь сдавать кровь. От ее вида у меня начинает кружиться голова, приправленная тошнотой.
Сейчас, глядя на то, как из носа сидящего передо мной на коленях незнакомого парня ручьем стекает кровь по подбородку и падает на плитку, я чувствую, как подкашиваются мои ватные ноги, а голова теряет связь с реальностью.
Мой обидчик скулит и матерится, размазывая по лицу красное месиво, а я, чтобы не упасть, сажусь на корточки и закрываю руками лицо. Дышу глубоко и пытаюсь выровнять оголтелое дыхание, но паника сковывает мои легкие, не давая сосредоточиться.
Меня кто-то пихает, и я теряю равновесие, сваливаясь на задницу.
– Полиция, полиция! – вопят рядом.