Он его не прибил, сделав над собой усилие. Хватит и Лики. Но ситуация безвыходная. Отпуск накрылся алюминиевым тазом – оставить Лику в больнице одну нельзя, вмиг умыкнут, слишком много таких историй он слышал. С другой стороны, надо присматривать за сынком, чтобы он не натворил чего-нибудь еще – а как? В больницу ребенка не пускают – и правильно, положа руку на сердце. Еще сломает там что-нибудь, не расплатишься. Но куда его девать? Оставить дома одного – того гляди, спалит квартиру или затопит соседей. Сидеть с ним – потерять контроль над тем, что делают с Ликой. Он вынужден был проторчать дома полдня, пока рабочие вставляли стекло, и весь изнервничался.
– А если брать ребенка с собой, так чтобы он гулял возле больницы? – предложил Ильтен. – Будете на него в окно смотреть.
Хэнк мучительно скривился.
– Пробовал. Этот зохенов клоп двадцать минут погулял, нагулял ущерба на пару тысяч единиц. Порисовал гвоздиком на какой-то машине, у другой тем же гвоздиком продырявил колеса… Я человек не бедный, но ежедневно такое не потяну.
– Так. – Тереза решительно взяла дело в свои руки. – Рино, езжай в город и забирай шалопая к нам.
– Чтобы он и у нас все перебил? – Ильтен сделал большие глаза.
– Хотел детей? Привыкай заранее. Пусть Хэнк разбирается со своей проблемой, а мы приглядим за Дени, не впервой.
Хэнк оставался на связи, и Ильтен обратился к нему:
– Господин Хэнк, мы могли бы временно подержать вашего сына у себя, если вы не возражаете…
– Еще спрашивать его! – Тереза фыркнула. – Можно подумать, у него есть другой вариант.
Преодолев первоначальную робость, Дени с любопытством завертел вихрастой головой:
– А мячик у вас есть?
– Нет. – Тереза решительно обрубила развитие идеи. Не хватало еще, чтобы пацан разбил какую-нибудь дорогую Ильтену безделушку. Стенаний и упреков не оберешься. Чего доброго, сердечный приступ случится… – Зато у нас есть лопата. – Разрушительная энергия ребенка была направлена в мирное русло. – Пошли копать грядки.
К вечеру мальчишка умотался. От работы на воздухе под страшные истории о войне, которые рассказывала госпожа Ильтен, с перерывом на полдник в беседке, руки и ноги слегка гудели, за ужином глазки слипались, и он заснул еще в ванне. Ильтен завернул его в махровое полотенце и отнес наверх, где ему приготовили постель. А утром Тереза разбудила его рано и погнала во двор на тренировку.