"А ты, падла сумчатая, мысли мои почитай и узнаешь", – огрызнулась мысленно Чума, вложив в свой посыл всю скопившуюся злость.
Опоссума ощутимо передернуло. Видимо он узнал много новых и незнакомых для него способов совокупления. Как со случайными зверушками, так и со своими ближайшими родственниками. Встряхнув головой, словно отгоняя от себя видение, опоссум вопросительно взглянул на Фрика.
– Тащи клей. Тот самый, что ты мне месяц назад хотел втюхать под видом средства от мух.
Макжи открыл было рот для возражений, но быстро его захлопнул и метнулся за штабеля. Вернулся он быстро, таща стеклянную бутыль, литров на пять, с мутноватым содержимым.
– Держи, от сердца отрываю. Даже не знаю, что мне теперь впарить Хрюпу вместо шампуня, – опоссум передал бутыль Фрику.
Тот взял бутыль и начал лить клей на пол внутри очерченого Чумой круга. Замкнув его, котолак выпрямился и встал напротив привязанной девушки за границей клеевой лужи.
– Ты это… в общем, держи хвост кверху, мы тебя в обиду не дадим, – сказал Фрик и повернулся к Чуме спиной.
– Нет у меня хвоста, – буркнула в ответ девушка.
Опоссум быстро растворился в тенях, падающих от штабелей, а магистр начал что-то урчать вполголоса и помахивать в такт своим хвостом. Внезапно все светильники погасли, а перед Фриком появилось зеленоватое свечение в форме овала, которое начало увеличиваться по мере нарастания урчания магистра. Как только высота овала достигла пары метров, котолак хлопнул передними лапами и быстро прыгнул за ящики, стоящие рядом. Прошло несколько томительных секунд и из свечения показалась чья-то харя. На первый взгляд, харя была довольно противной, но не особо страшной. Видала Чума и поужаснее монстров, благо фильмы с чудовищами в ее мире Голливуд клепал исправно.
Вспомнив наставления Фрика, она попробовала улыбнуться. Как и просили – призывно. А так как зеркала рядом не наблюдалось, то ей пришлось импровизировать. Но видимо у Чумы что-то не заладилось с эротическими фантазиями – ее гримаса явно не впечатлила демона. Тот уставился на нее мутными, как с перепоя, узкими глазками и неожиданно тоненьким голоском спросил:
– Тебя как звать-то, чудовище?
От такого неожиданно коварного вопроса Чума маленько охренела.
– Это кто из нас чудовище, хер ты висячий, – ничего более изящного ей в данный момент на ум не пришло.