Олеська еще раз обернулась в сторону леса, а затем, едва не разревевшись, юркнула в переполненный салон. Двери закрылись и, натужно урча, автобус поехал в город.
Последняя надежда на то, что ее до дома проводит Павлик, умерла, и теперь Олеська грустно уставилась в окно. Народу в салоне было тьмища, и подруг почти сразу же растолкали в разные стороны. Олеську кто-то припер к задней стенке автобуса, да так, что не вздохнуть.
– А ну, посторонитесь! – Павлик пробивался к ней на заднюю площадку. – Совсем девчонку задавили! А ну, пропустили!
И его действительно пропускали. Ни у кого не было желания связываться с высоким и крепким парнем.
– Ты откуда? – Олеська вся светилась от радости. – Я тебя не видела.
– Я в переднюю дверцу запрыгнул в последнюю секунду. – Павлик протиснулся к ней и загородил ее спиной от толпы. – Ты как?
– Нормально. – Они были так близко друг к другу, что у Олеськи снова закружилась голова.
На повороте автобус качнуло, и Павлик почти упал на нее.
– Прости, – смутился парень. – Толкаются, черти.
– Ничего, – пролепетала раскрасневшаяся Олеська и замолчала. У нее дрожали руки и пересохло в горле.
Автобус снова подпрыгнул на невидимой горке, и Павлик наклонился к ее лицу. Самый первый, самый нежный поцелуй в своей жизни Олеська запомнила навсегда, потому что по буре захлестнувших ее тогда эмоций он не уступал всем ее последующим «взрослым» ночам, вместе взятым.
Олеся улыбнулась нахлынувшим воспоминаниям, положила школьный фотоальбом обратно в шкаф, а затем вышла на балкон и закурила.
Прошло шестнадцать лет с того самого памятного поцелуя, а она, оказывается, все прекрасно помнила. И тот дождь, который потом догнал их с Павликом в городе, и то, как бежали они до подъезда, и как потом долго-долго целовались у дверей ее квартиры.
Закрыв за собой балконную дверь, она автоматически помахала руками в воздухе, чтобы разогнать просочившийся с балкона табачный дым, и ушла на кухню. Олеся поставила разогревать котлеты к приходу мужа и раздраженно выглянула в окно. Молодежь, громко смеясь и матерясь одновременно, пила пиво на детской площадке, опираясь на припаркованные рядом иномарки – поколение next, одним словом.
– Мы были другими, – с тоской протянула Олеська и незаметно для себя тяжело вздохнула. Ей ли, учительнице биологии в старших классах, не знать нынешнюю молодежь?