Потом поднеся ребёнка к отцу, он помогла обтереть его полотенцем и закутать его в небольшую простыню, которою принёс Калеб:
– Держи своего сына, Калеб!
***
Это и правда был маленький сын.
Сложно было поверить, что их с Энни любовь воплотилась в милого малыша! Но это был так. Сейчас в его руках лежал сверток единственно возможного в мире величайшего чуда!
Женщина могла воспроизвести на свет будущего мужчину? Это возможно? Калеб, но ведь ты и сам появился на свет из хрупкой женщины, которая позже научила тебя одному жизненно важному слову! Ты мужчина, и ты продолжатель! Ты теперь отец, а рядом на груде подушек, приходила в себя та, что сделала чудо рождения возможным. Да, Энн, это твой, и ваш, женский, уникальный дар, принимать муки, но давать счастье.
Он смотрел на сморщенное и красноватое ещё личико и думал, что никого в жизни он не любит так сильно, как этого одного и эту одну.
Своего крошку – сына и свою умницу – жену.
Вдруг его восхищение и единение с маленьким человеком, который стал самым ценным подарком, прервал слабый ещё голос Энни:
– Покажи мне, покажи… Сына?
На последнем слове её лицо вдруг приняло озабоченное выражение, и Калеб поспешил подтвердить:
– У нас мальчик, любимая! Ты родила сына…
***
Наверное, справедливо, когда конец обращается началом…
И после чудовищной боли, страшной концовки одной истории без промедления приходит новая, счастливая и радужная. История с великолепным продолжением…
Энни Хауард держала на руках сына. Это был крепкий, здоровый малыш, и она долго любовалась его личиком. В зрелости он будет красив, обещала она себе.
Родители назвали сына Колин.
Колин Калеб Хауард явился в мир, чтобы расти и жить.
***
Энн никогда уже не забыла, как приложила сына к груди впервые. Налитая, наполненная молоком, она ныла, болела, беспокоила юную мать, требовала облегчения. И, наконец, когда Энни прислонила к ней сына, а Колин потерся губами о мягкую плоть матери, чувствуя тепло и запах молока, она помогла ребенку отыскать сосок. А потом с удовольствием закрыла глаза, когда он охватил его, с силой начал вытягивать пищу.
Тогда молодая женщина осознала, что так и заложено природой. Женщина вскармливает своё дитя, того, ради которого жестоко страдала накануне, даёт ему силы для жизни, развития. Маленькие губки теребят её грудь, с неосознанной жадностью глотая струйки белёсой жирноватой жидкости. И это можно назвать залогом процветания обоих, непреложным законом жизни, важной частью материнства.