Адама запихнули в какой-то тесный угол, поставили перед ним тарелку с половинкой стейка и тремя кругляшами кабачка.
– Закусывайте ватрушкой, – посоветовала Катя. – А хотите, я вам еще пельменей сварю?
– Я хочу, – сказала Ася, – но не буду. Потому что я на диете, – и схватила еще одну ватрушку.
– Послушайте, – обратилась к Адаму Катя, – может, вы женитесь на этой убогой? Ну хотя бы из жалости?
– Не пугай моего шефа, – возмутилась Ася, – вдруг он убежит в пампасы, где я тогда жить буду?
– А что же твоя конура?
– Пройденный этап. Я теперь обитаю в райском саду Адама и Евы. В качестве змея-искусителя, видимо. Он стеклянный. Сад, то есть дом.
– Я правильно понимаю, – медленно и угрожающе произнесла Катя, – что сегодня утром моя немного беременная сестра гуляла себе по парку, как гребаная Белоснежка по лесу, встретила мимопроходящего красавчика и тут же к нему переехала жить?
– Работать я к нему переехала! – подняла палец Ася. – Просто Адам меня так сильно умолял, что моя добрая душа не выдержала.
– Умоляли? – повернулась к нему Катя.
– Вероятно, это можно и так трактовать, – уклончиво ответил он.
– И кем ты теперь работаешь? Домработницей? – Катя снова повернулась к сестре.
– Няней, – и Ася указала вилкой на Еву, которая сидела у нее на коленях. – Неужели не видно?
– Господи, я думала, этого ребенка ты тоже в парке подобрала!
– Ну, все прошло не так уж и плохо, – жизнерадостно заметила Ася по дороге обратно. – В следующие выходные к моим родителям съездим, да?
– «Жил да был крокодил. Он по улицам ходил, папиросы курил, по-турецки говорил…»[1]
– Ася! Что вы читаете моей дочери?
Круглый блестящий глаз выглянул на него из-за огромной книжной страницы.
Уже в пижамах они с Евой устроились в обнимку в большой кровати и взялись за чтение.
Адам делал вид, что вытаскивает в соседней комнате игрушки из коробок, но сквозь широко распахнутые двери ему все было слышно и видно.
– Простите? – изумленно спросила она.
– Что еще за пропаганда курения среди несовершеннолетних?
– А идите-ка сюда, Адам, – сказала Ася решительно.
С куклой Барби в руках он приблизился к ним.
– Пожалуйста, скажите мне, что вы слышали про Корнея Чуковского, – попросила она едва не с отчаянием.
– Конечно, – кивнул он. – Известный детский писатель.
– И что же он написал?
– «Тише, Танечка, не плачь»? – осторожно предположил Адам.