Царь устал кормить весь двор,
люд ленивый, полный вздор.
Надоело хлеб им печь,
захотелось просто лечь.
Трех сынов своих зовет,
наставление дает:
«Сыновья, берите стрелы
и стреляйте! Вот прицелы.
Каждый вмиг найдет жену!
Быть сказал я посему!»
Братья лук, стрелу берут,
поклонившись, прочь идут.
Первый тянет тетиву,
он проснулся наяву.
Полетела прочь стрела,
до невесты довела.
А она толста, красива,
улыбается всем льстиво.
Но доволен старший брат,
есть купеческий уклад!
Средний брат по свету ходит,
натянул, стрела уходит
прямо к княжеской постели.
Фу ты ну ты как успели!
Средний рад: невеста ропщет,
строгая, сухие мощи.
Но по нраву братцу та,
то ль невеста, то ль жена.
Третий взял свою стрелу,
прислонил ее к углу,
и лениво стрельнул в воздух.
И стрела упала к возу.
У телеги на беду -
была лужа, ту, ту, ту.
А невеста – то лягушка.
Нет, стрелял бы у опушки,
может, в лисоньку попал,
лиса больше, чем карман.
Брат поднял жену в ладошку,
положил в карман как блошку.
«Господь, смилуйся!» – сказал,
братьям чудо показал.
Братья в смех, царевны то же,
улыбнулись все вельможи.
Да, напутал младший брат,
но как люд честной был рад!
Смех идет, бредет по царству,
все довольны в государстве.
Царь сказал, стоя у чана:
«Я доволен, но венчание -
будет позже. Должен я -
угадать: годна ль жена?
Дам я каждой три задачи,
коль решат, всем терем – дачу».
Сыновья невест приводят,
и они к царю подходят.
Одна очень уж толста,
а вторая – то худа,
третью вовсе не видать.
Да и где лягушку взять?
Царь сказал: «Всем хлеб испечь,
на него ладошкой лечь!
Коль хлеб встанет, как и был,
весь красивый, жар чтоб плыл».
Разошлись все со двора,
ребятишкам спать пора.
Утро встало из-за туч,
Взгляд царя уже колюч.
Принесла пирог толстушка,
а он мягкий как подушка.
Царь пирог слегка нажал,
а он вмялся, как кинжал.
Засмеялся добрый царь,
у второй – то тортик цап.
Руки вымазал в узоре,
и сказал: «Я не в дозоре,
где здесь хлеб? Однако вкусно.
Ладно, пусть, не все капуста».
Третья девица подходит,
Царь глаза уж не отводит:
«Кто ты есть? Ведь ты лягушка?
У тебя с собою плюшка?»
А девица не смеется,
лишь луною улыбнется,
и подносит каравай.
Царь кричит: «Давай, давай!»