Через несколько дней, ранним утром в комнату Великого Князя вошел камердинер.
– Императрица, – горестного выражения его лица было довольно, чтобы понять, что случилось.
Мария Александровна покинула суетный мир спокойно и тихо. Когда к ней утром подошли врачи, казалось, она все еще спит, но дыхания и пульса уже не было.
Павел умом понимал, что мать умирает, но все же так и не смог к этому подготовиться. Его грудь разрывалась от сдерживаемых рыданий. В комнате Марии Александровны он застал Сергея. Тот был так бледен, будто в нем не осталось ни капли крови. Брат стоял на коленях у тела матери, уже накрытого прозрачным тюлем и убранного белыми розами и ландышами. Он молился. Павел опустился рядом. В ту минуту только молитва давала ему некоторое облегчение.
Через час из Царского села прибыл Император. Он не мог сдержать рыданий над телом верной подруги и матери своих детей, которая сейчас лежала бездыханная. Вскоре его начали дергать какими-то записками, вопросами, уточнениями распоряжений, будто не могли государственные дела и организация похорон немного подождать.
Съехались старшие братья с семьями. Комната заполнилась людьми и тихим плачем.
В день погребения Императрицы природа взбунтовалась. Когда гроб с телом Марии Александровны несли к Петропавловскому собору, на процессию со страшной яростью обрушился ураган. Словно в приступе безумной ревности ветер хотел вырвать усопшую и унести подальше от всех, кто тоже ее любил. Павел переживал за отца. Хоть тот и не собирался сдаваться перед стихией и оставлять гроб на плечах сыновей, было заметно, с каким трудом ему давался каждый шаг под этой печальной ношей. Возраст давал о себе знать.
Вдруг, глядя на ссутулившуюся спину Александра II, Павел очень живо представил себе картину похорон Императора. Он тряхнул головой, стараясь отогнать от себя жуткий, пугающий образ. Это было бы слишком жестоко, лишить его сразу и матери, и отца. Страшно было даже думать об этом.
IV
После похорон Императрицы младшие сыновья переехали из Зимнего дворца, казавшимся теперь мрачным и неуютным, в Царское село. Оставив почерневший от траурных флагов и драпировок Петербург, они были рады свежему воздуху. Однако в загородной резиденции, где когда-то было пережито столько счастливых мгновений, все напоминало о Марии Александровне. Горе захлестнуло Великих Князей с новой силой.