Последний полёт «Фламинго» - страница 27
И вот Царь морей, – судовой доктор Пётр Прокопович, годившейся Сашке в отцы, удивившись такой прыти, решил непременно проучить наглеца и, покопавшись в памяти, выдал: «Ну, давай, отрок, спой-ка мне вот эту – суров, могуч Великий океан…» Песня морских пиратов неизвестного автора, существовавшая только в устном народном фольклоре, тоже была хорошо известна Сашке, её под те же три аккорда пел отец, ходивший в море в конце 60-х. Сашка спел. Петр Прокопович, сражённый такими способностями, освободил его от чистилища, заметив, однако, что одного куплета не хватает, и что ему придётся «подучить» песню после церемонии на особом собрании приближённых к Нептуну лиц, куда, кстати, входил и Женя, уже тогда овладевший профессией Звездочёта. Вот так Сашка «откосил» от чистилища. Правда майку и шорты всё же пришлось выбросить, зато сохранилась его битловская шевелюра.
Тем временем праздник на «Фламинго» вступил в заключительную стадию. Черти пошли в разнос и хватали всех в подряд, кто ещё не ушёл с палубы. Они кидали жертву в бассейн, а виночерпий затем одаривал пострадавшего «хмельной чарой». Были и те, кто сам напрашивался на такую процедуру, совмещая сразу два удовольствия, прохладу бассейна и чарку от Виночерпия. Впрочем, бдительный Жора вовремя остановил одаривание, оставив некоторую часть напитка для свиты.
Наконец, угомонились. Опустела палуба, затем бассейн, – кому на полдник, кому на вахту.
Через полчаса после финиша мероприятия вся свита собралась в кормовой лаборатории на «разбор полётов». Обстановка располагала, и вскоре Сашка притащил гитару. Подстроив инструмент он погнал свой репертуар: сначала про море, затем про любовь, а потом по заявкам. Пел громко, с душой. В лабораторию всё чаще заглядывали люди. Стало тесновато, и решили переместиться на корму к траловой лебёдке. Слух о том, что гидроакустик Сашка даёт на корме «акустический концерт», мгновенно облетел весь корабль. Экипаж из кают, где добивал «Каберне» – тропическое довольствие, заботливо выданное на 10 дней вперёд, потянулся на кормовую палубу. Сашка был неистощим, он выдавал один шлягер за другим, исполнял и коллективные заявки, и личные. Моряки ходили освежиться в бассейн, сбивались в кучки по интересам и, отойдя немного в сторону, чтобы не мешать артисту, обсуждали пережитые недавно события. Дух морского братства насыщал окружающее пространство, соединяя души в единое целое, в ту силу, которая свернёт любые горы. Многие только сейчас осознали, как близки они были к беде, как им повезло. Теперь они навсегда стали теми, о ком будут говорить: «Он был на «Фламинго», в том самом рейсе, когда в Бискае слип сорвало, как на Тукане».