Она умолкла. Я откинулся на прохладные кругляши свежих стволов и тоже молчал. Слова этой скелле перекликались с моими собственными мыслями, с тем, что беспокоило. Я по-прежнему не мог пользоваться даром Храма – Источник выворачивал душу наизнанку, стоило мне нырнуть к новым символам. Если не найду способ справиться с этим, то только и останется, что бродить по планете свадебным генералом. Всплыла и оформилась до того ютившаяся где-то на задворках сознания идея:
– Сорбаса, а вы когда-нибудь надевали шлем? – я поймал удивленный взгляд и поспешил добавить: – Ну тот, который надевают на скелле, когда не хотят, чтобы они пользовались искусством.
– Зачем это тебе?
– Надевали? – я не ответил. – Как это? Мне интересны ваши ощущения, он что, как-то блокирует Источник? Все хотел проверить, да руки не доходили.
Скелле нахмурилась, покачала головой, но ответила:
– Ничего он не блокирует. Не видел? Он изнутри оклеен обломками стекла из Радужного разлома, – она зашевелилась, подтянула ноги, выпрямилась, как будто собиралась встать, но не поднялась, искоса вгляделась в меня. – Ты, эль, что такое калейдоскоп, знаешь?
Я кивнул. Местная версия земной игрушки ничем не отличалась от инопланетного изобретения.
– Ну вот. Это так же – все крутится, переливается, дробится. Применяй искусство, сколько тебе влезет, вот только результат непредсказуем и чаще всего заканчивается поломкой самой хрупкой детали – жизни самой скелле.
Последнее Сорбаса произнесла, уже вставая. Выпрямилась, отчего сразу стало понятно, что рядом со мной отнюдь не усталая бабушка, а смертельно опасная носительница древнего искусства. Даже не успев подумать, машинально поспешил следом, поднялся.
Сорбаса дождалась того мгновения, когда я замер, пытаясь разгрести теснившиеся в голове мысли, и, глядя снизу вверх, но ухитряясь при том оставаться вровень, размеренно, как говорят школьные учителя, бросила:
– Не продавайся, эль! Закончи, что начал!
Она развернулась и быстро зашагала прочь. Только властительницы Мау так могут – въевшиеся за годы привычки непреодолимы. Эль я или нет, скелле говорит тогда, когда считает нужным, и то, что считает достаточным. Ладно еще приветствия да прощания на планете не в чести, но могла бы для приличия поинтересоваться, считает ли ее собеседник разговор оконченным или нет.