Из гостей помню – смутно – двух офицеров, нескольких студентов, о которых мать говорила:
– За добрые дела из Москвы не погонят!
Но совсем отчетливо помню жену прокурора Саратовской
Судебной Палаты, г-жу Городысскую. На вечеринках она никогда не бывала, но часто приходила к матери и подолгу сидела у нас. Как-то раз она заехала за матерью: они ехали в театр. Мать кончила одеваться, а г-жа Городысская сидела в кресле и следила за ней.
Какая же вы красавица, Людмила Михайловна! Ну, какое же сравнение!
Красавица… – повторила мать. – Лучше бы меня хоть чему-нибудь выучили, – ничего, ничего я не знаю, кроме своей кухни…
– Ну, знаете… Ученые, да сердца нет…
Обрывки каких-то речей застревали в голове, но смысл их оставался темен и даже не особенно интересовал. Даже с отцом стали редки встречи: он был занят чем-то по целым дням. Приходил усталый к обеду и тотчас же ложился на свой диван с газетой или книгой. Это было единственное время, когда можно было залезть к нему, лечь рядом и шалить или говорить с ним, пока он не засыпал. Вставал и снова уходил. А мать часто говорила:
Приехали… В Саратов приехали… Дома считать…
Какие дома?
А такие… Сто друзей, да сто подружек…
Ничего не понимала я в этом ее вечном раздражении. Еще меньше, конечно, понимала смысл чудес, начавшихся у нас в доме.
– Катенька, – говорит таинственно мать. – Сделай ты мне одно дело. На тебе ножницы. Когда отец ляжет спать – отстриги пучок волос…
Зачем?
Надо…
Нет, зачем, мамочка?
Мать не сразу нашлась. Но сильно волновалась. –Я хочу спрятать… на память!
Я выждала, когда заснул отец. Раз, раз… Пучок его густых волос в руке. Отец вскочил:
– Ты с ума сошла? Что ты делаешь? – закричал он, схватывая себя за голову. – Что ты делаешь, чертенок?
Но я уже летела стремглав из комнаты. За дверью стояла мать, она выхватила у меня пучок волос и зашептала: «не говори…».
Кажется, это было в первый раз, что я солгала отцу:
– Что ты сделала? Зачем тебе мои волосы?
– Кукле… Косу кукле…
– Боже, какие глупости! Мои волосы – кукле! Окончательно сошла девчонка с ума! Уходи!
Только через несколько лет я узнала от матери, зачем ей нужны были отцовские волосы. Ей сказала ворожея:
– Если человек не любит, надо взять пучок его волос, их спалить на свечке, растереть в порошок и насыпать его в пищу: съест и – возвратится…